Мастер и Маргарита - Михаил Булгаков Страница 76

– Требую возвращения моего нормального облика! – вдруг не тоисступленно, не то моляще прохрипел и захрюкал боров, – я не намерен лететь нанезаконное сборище! Маргарита Николаевна, вы обязаны унять вашу домработницу.

– Ах, так я теперь тебе домработница? Домработница? –вскрикивала Наташа, нащипывая ухо борову, – а была богиня? Ты меня как называл?

– Венера! – плаксиво отвечал боров, пролетая над ручьем,журчащим меж камней, и копытцами задевая шорохом за кусты орешника.

– Венера! Венера! – победно прокричала Наташа,подбоченившись одной рукой, а другую простирая к луне, – Маргарита! Королева!Упросите за меня, чтоб меня ведьмой оставили. Вам все сделают, вам власть дана!

И Маргарита отозвалась:

– Хорошо, я обещаю!

– Спасибо! – прокричала Наташа и вдруг закричала резко икак-то тоскливо: – Гей! Гей! Скорей! Скорей! А ну-ка, надбавь! – она сжалапятками похудевшие в безумной скачке бока борова, и тот рванул так, что опятьраспорол воздух, и через мгновение Наташа уже была видна впереди, как чернаяточка, а потом и совсем пропала, и шум ее полета растаял.

Маргарита летела по-прежнему медленно в пустынной инеизвестной местности, над холмами, усеянными редкими валунами, лежащими межотдельных громадных сосен. Маргарита летела и думала о том, что она, вероятно,где-то очень далеко от Москвы. Щетка летела не над верхушками сосен, а ужемежду их стволами, с одного боку посеребренными луной. Легкая тень летящейскользила по земле впереди – теперь луна светила в спину Маргарите.

Маргарита чувствовала близость воды и догадывалась, что цельблизка. Сосны разошлись, и Маргарита тихо подъехала по воздуху к меловомуобрыву. За этим обрывом внизу, в тени, лежала река. Туман висел и цеплялся закусты внизу вертикального обрыва, а противоположный берег был плоский,низменный. На нем, под одинокой группой каких-то раскидистых деревьев, металсяогонечек от костра и виднелись какие-то движущиеся фигурки. Маргаритепоказалось, что оттуда доносится какая-то зудящая веселенькая музыка. Далее,сколько хватало глаз, на посеребренной равнине не виднелось никаких признаковни жилья, ни людей.

Маргарита прыгнула с обрыва вниз и быстро спустилась к воде.Вода манила ее после воздушной гонки. Отбросив от себя щетку, она разбежалась ипрыгнула в воду вниз головой. Легкое ее тело, как стрела, вонзилось в воду, истолб воды выбросило почти до самой луны. Вода оказалась теплой, как в бане, и,вынырнув из бездны, Маргарита вдоволь наплавалась в полном одиночестве ночью вэтой реке.

Рядом с Маргаритой никого не было, но немного подальше закустами слышались всплески и фырканье, там тоже кто-то купался.

Маргарита выбежала на берег. Тело ее пылало после купанья.Усталости никакой она не ощущала и радостно приплясывала на влажной траве.Вдруг она перестала танцевать и насторожилась. Фырканье стало приближаться, ииз-за ракитовых кустов вылез какой-то голый толстяк в черном шелковом цилиндре,заломленном на затылок. Ступни его ног были в илистой грязи, так что казалось,будто купальщик в черных ботинках. Судя по тому, как он отдувался и икал, онбыл порядочно выпивши, что, впрочем, подтверждалось и тем, что река вдруг сталаиздавать запах коньяку.

Увидев Маргариту, толстяк стал вглядываться, а потомрадостно заорал:

– Что такое? Ее ли я вижу? Клодина, да ведь это ты,неунывающая вдова? И ты здесь? – и тут он полез здороваться.

Маргарита отступила и с достоинством ответила:

– Пошел ты к чертовой матери. Какая я тебе Клодина? Тысмотри, с кем разговариваешь, – и, подумав мгновение, она прибавила к своейречи длинное непечатное ругательство. Все это произвело на легкомысленноготолстяка отрезвляющее действие.

– Ой! – тихо воскликнул он и вздрогнул, – проститевеликодушно, светлая королева Марго! Я обознался. А виноват коньяк, будь онпроклят! – толстяк опустился на одно колено, цилиндр отнес в сторону, сделалпоклон и залопотал, мешая русские фразы с французскими, какой-то вздор прокровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара, и про коньяк, и про то, что онподавлен грустной ошибкой.

– Ты бы брюки надел, сукин сын, – сказала, смягчаясь,Маргарита.

Толстяк радостно осклабился, видя, что Маргарита несердится, и восторженно сообщил, что оказался без брюк в данный момент лишьпотому, что по рассеянности оставил их на реке Енисее, где купался перед тем,но что он сейчас же летит туда, благо это рукой подать, и затем, поручив себярасположению и покровительству, начал отступать задом и отступал до тех пор,пока не поскользнулся и навзничь не упал в воду. Но и падая, сохранил наокаймленном небольшими бакенбардами лице улыбку восторга и преданности.

Маргарита же пронзительно свистнула и, оседлав подлетевшующетку, перенеслась над рекой на противоположный берег. Тень меловой горы сюдане доставала, и весь берег заливала луна.

Лишь только Маргарита коснулась влажной травы, музыка подвербами ударила сильнее, и веселее взлетел сноп искр из костра. Под ветвямиверб, усеянными нежными, пушистыми сережками, видными в луне, сидели в два рядатолстомордые лягушки и, раздуваясь как резиновые, играли на деревянных дудочкахбравурный марш. Светящиеся гнилушки висели на ивовых прутиках передмузыкантами, освещая ноты, на лягушачьих мордах играл мятущийся свет от костра.

Марш игрался в честь Маргариты. Прием ей оказан был самыйторжественный. Прозрачные русалки остановили свой хоровод над рекою и замахалиМаргарите водорослями, и над пустынным зеленоватым берегом простонали далекослышные их приветствия. Нагие ведьмы, выскочив из-за верб, выстроились в ряд истали приседать и кланяться придворными поклонами. Кто-то козлоногий подлетел иприпал к руке, раскинул на траве шелк, осведомляясь о том, хорошо ли купаласькоролева, предложил прилечь и отдохнуть.

Маргарита так и сделала. Козлоногий поднес ей бокал сшампанским, она выпила его, и сердце ее сразу согрелось. Осведомившись о том,где Наташа, она получила ответ, что Наташа уже выкупалась и полетела на своемборове вперед, в Москву, чтобы предупредить о том, что Маргарита скоро будет, ипомочь приготовить для нее наряд.

Короткое пребывание Маргариты под вербами ознаменовалосьодним эпизодом. В воздухе раздался свист, и черное тело, явно промахнувшись,обрушилось в воду. Через несколько мгновений перед Маргаритой предстал тотсамый толстяк-бакенбардист, что так неудачно представился на том берегу. Онуспел, по-видимому, смотаться на Енисей, ибо был во фрачном наряде, но мокр сголовы до ног. Коньяк подвел его вторично: высаживаясь, он все-таки угодил в воду.Но улыбки своей он не утратил и в этом печальном случае, и был смеющеюсяМаргаритой допущен к руке.