Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника - Валерий Солдатенко Страница 51

Главной же оставалась работа в должности наркома РКИ УССР. Кстати, она привлекла к себе внимание, квалифицировалась как образец на совещании ответственных работников рабочекрестьянской инспекции, состоявшемся в октябре 1920 г. в Москве. Особо отмеченной оказалась слаженность, мобильность, результативность действий украинского наркомата во время войны с Польшей, когда РКИ приняла живейшее участие в обороне республики, укреплении тыла, налаживании контроля за эвакуацией населения и материальных ценностей, за охраной военных, продовольственных и инженерных складов, путей и важных промышленных объектов.

В августе 1920 г., когда войска Ю. Пилсудского уже понесли ощутимые поражения, поляки предложили мирные переговоры. Правительства РСФСР и УССР направили в Минск, где было решено вести переговоры, свои полномочные делегации. От советского правительства Украины представителем на этих переговорах был Н. А. Скрыпник. Однако намерения польской стороны быстро выяснились: затягивая время, одновременно готовиться к контрнаступлению. А вскоре переговоры были и вовсе прерваны. Николай Алексеевич снова вернулся к исполнению своих обязанностей.

* * *

С завершением Гражданской войны перед Советской Украиной встали нелегкие задачи перехода к мирной, восстановительной работе. Истощенный почти семью годами непрерывных военных действий, народ все же находил в себе силы для творчества, вдохновляясь перспективами строительства нового общества.

Для достижения цели необходимо было решить множество разнообразных проблем. Опыта же позаимствовать было неоткуда, более или менее подготовленных, да и просто элементарно образованных кадров не хватало, внешнеполитическая обстановка была крайне неблагоприятной. Непростой была и внутренняя ситуация. В частности, то тут, то там давало себя знать повстанчество: по большей части крестьяне, объединенные в вооруженные отряды, еще в годы Гражданской войны и интервенций научились противодействовать любым властям. Не собирались они добровольно подчиняться и Советской власти. «Внутренний фронт», точнее его ликвидация, превращались в неотложную проблему, от решения которой зависел переход к подлинно мирной жизни, к осуществлению сугубо творческих планов. По понятным соображениям использование красноармейских подразделений в ликвидации крестьянских выступлений было нежелательным: лейтмотив всех политических документов сводился к тому, что война, наконец, победно завершена и страна вступила в стадию спокойствия, мирного экономического строительства. И если без больших военных соединений (ими командовали М. В. Фрунзе, В. М. Примаков, Г. И. Котовский, А. Я. Пархоменко, И. Э. Якир) еще некоторое время обойтись не удавалось, на авансцену все же неизбежно должны были выйти милиция, наркомат внутренних дел – по устоявшимся традициям организации функционирования государственных механизмов в цивилизованных, демократических странах.

Однако ситуация в НКВД в 1920 г. выглядела небеспроблемной, скорее дела были в крайне расстроенном состоянии, без очевидной тенденции к улучшению. И причин тому было немало.

Сначала (с января 1919 г.) и до IV Всеукраинского съезда Советов (май 1920 г.) наркомом внутренних дел был председатель СНК Х. Г. Раковский, который уделял НКВД «минимальное внимание» ^[222].

Между IV и V Всеукраинскими съездами Советов проявившиеся позитивные тенденции в деятельности наркомата приостановились в результате начавшихся кадровых перестановок и отвлечения аппарата на выполнение важных, срочных текущих задач, которые, впрочем, не обуславливались природой ведомства, присущих ему функций. Влияния на работу на местах наркомат практически не имел.

Между тем по тогдашним представлениям и наделенным прерогативам Наркомат внутренних дел должен был осуществлять организацию работ, связанных с широким спектром проблем государственного строительства: созыв съездов Советов, выработка нормативных актов о выборах и деятельности городских и сельских Советов, функционирование комбедов, ЗАГСов, надзор за многими другими участками жизнедеятельности государства. Соответствующих же аппаратов – отделов в наркомате либо вовсе не было в наличии, либо они по разным причинам распадались сразу после создания и продолжали существовать больше на бумаге.

В тяжелом состоянии находились милиционеры. Их материальное, продовольственное обеспечение было неудовлетворительным. Даже с вооружением дело обстояло крайне плохо. За все время существования наркомата милицией было «получено около 2000 винтовок, значительное количество – около 25 000 – милицией были отобраны у бандитов во время борьбы с ними» ^[223]. То же с пулеметами – их получили всего 2. Большую часть из 75, находившихся на вооружении, также изъяли у криминалитета ^[224]. Не хватало средств сообщения.

Но хуже всего было то, что вызывал серьезное беспокойство качественный состав милиции: в некоторых местах процент ненадежного элемента достигал 40 ^[225]. Констатировалось, что среди милиционеров очень низкий уровень политической грамотности.

Милиционеров вообще не хватало. Из 118 000 по штатному расписанию в наличии было 66 000, а конных – 3 тыс. из 60 тыс., предусмотренных штатами ^[226]. Катастрофическим был дефицит командирского состава, досаждала масса других проблем.

Собственно, и наркомата, как целостной структуры, еще не сложилось. Даже распоряжения, приказы оформлялись через определенные отделы, подписывались их заведующими ^[227].

В течение 1920 г. и первой четверти 1921 г. (до VI Всеукраинского съезда Советов) НКВД приобрел характер почти исключительно «организационного аппарата», который способствовал оформлению органов Советской власти на местах. Разъезжавшие инструкторы НКВД организовывали ревкомы, исполкомы и их отделы ^[228]. Однако к моменту, когда «организационное строительство Советской власти на местах», как считалось, было в основном завершено – везде были созданы уездные исполкомы, сельсоветы, комнезамы, которые руководились соответствующими вышестоящими органами власти, организационная сторона деятельности НКВД, естественно, стала решительно сужаться. В этом начала просматриваться даже якобы объективная ненадобность НКВД, появились предложения по его расформированию в качестве самостоятельного наркомата и превращении в «постоянный Административно-организационный и инструкторский орган Президиума ВУЦИК, на правах его отдела» ^[229].

«Ликвидационные настроения» существовали до середины лета 1921 г. В специальном отчете говорится, что «тенденция к уничтожению НКВД встретила сильное сопротивление» в лице ряда государственных деятелей (среди них был и Н. А. Скрыпник. – В. С.), которые предполагали ту исключительно важную роль, которая неизбежно будет отведена НКВД самой жизнью в изменяющихся условиях. В результате ликвидация НКВД была задержана, а через короткое время сама мысль о ней была изжита. Процесс осуществления новой экономической политики выдвинул властные требования к правительству, в частности к созданию крепкого централизованного административного аппарата ^[230].