Приливы войны - Стивен Прессфилд Страница 50

— Но никто не собирается умирать, — заверил его Лион.

— Правильно, — поддержал Похлёбка. — Мы ведь бессмертны.

Когда прозвучал сигнал, я на прощание обнял кузена.

— Здесь будет жарко, ты вспотеешь. Не пей вина, понял? Только воду. Ешь при любой возможности, иначе не выдержишь. Не стыдись, если обделаешься. К рассвету нам всем придётся соскабливать с задниц говно.

По цепочке прозвучала команда собраться. Все должны построиться и выровнять линию.

— С тобой всё будет хорошо, Симон. И с нами тоже. А вина мы выпьем позже, за победу.

Раздался второй сигнал. Мы двинулись колонной. Даже в этот час от западной стороны скалы, которая весь день жарилась на солнце, исходило тепло. Были три дороги, каждая шириной для одного человека. Повороты здесь такие крутые, что зачехлённым наконечником копья можно стукнуть чей-нибудь щит впереди. Слышны были крики, топот двухсот ног над головой. Раздалась команда прибавить шагу — словно это возможно. Мы продолжали подниматься, держась за верёвки. Каждый нёс на себе полный ящик с инструментами, а ещё солдатский мешок, второй мешок — с арматурой, короткий меч, кинжал, копьё в правой руке, воловья шкура с внутренней стороны щита, чтобы застревали железные наконечники, пара кожаных штанов, паек хлеба и вина, кожаный мешок для воды. Пот лил ручьями. Под всем этим снаряжением можно было свариться.

К тому времени как наш отряд достиг вершины, разведчики и передовые части уже выгнали врага из форта Лабдал. Мы хлынули на плоскую площадку, устраиваясь кто где.

— Шляпы снять! — крикнул командир. Мы поснимали кизиловые колпачки со стальных наконечников копий — их нацепляли, чтобы защитить наших товарищей от случайного удара.

Плоская вершина тянулась на три мили с востока на запад. Она была менее двух миль в самом узком месте. Следовало пересечь её как можно быстрее.

— Выпить воды!

Из первых шестнадцати моряков «Пандоры» за два года мы потеряли девять — из-за болезней и в сражениях. Из десяти пришедших — ещё семерых. Наши теперешние одиннадцать вошли в состав отряда этрусков, чей командир, которому хоть и было за пятьдесят, был тот ещё драчун с кулаками, как якорные узлы, и ляжками, как у вола. Он мог поднять мула — так говорили, хотя я никогда этого не видел.

— Скоро прольётся железный дождь, парни. Теснее ряды, тогда, может быть, уцелеете и завтра поимеете бабёнку.

Строй выступил, прикрываясь щитами. Мы очень боялись форта Лабдал, но он пал, едва началась атака. Мы хлынули вперёд. Земля была сырая, дорога шла в гору; встречались сухие участки и ущелья. В некотором роде это было даже хуже открытой местности. Ветки цеплялись за щиты, хворост хватал за ноги, невозможно было сохранить строй. Останавливались целые подразделения, чтобы перестроиться. Возникали бреши, заполняемые группами с флангов или с тыла. Впереди мы видели огни и слышали крики.

И вот темноту прорезал свист. Появились три разведчика, произнесли пароль — «Афина Защитница» — и были препровождены к Демосфену, чей походный командный пункт находился где-то справа от нас. Наш бравый этруск бросился искать его. Пока его не было, люди жадно пили воду и поглощали пайки. Наконец он вернулся. Первая оборонительная позиция находилась впереди на расстоянии в четверть мили. Это каменное укрепление с частоколом. Были подготовлены брёвна и формы для строительства стены. Противник поджёг их — это пламя мы и видели. Сухое дерево горело слишком быстро. Оставшиеся брёвна наши парни растащили. Но противник не уходил, он ждал. Разведчики — закалённые ребята с почерневшими лицами, на головах фетровые шапки, в руках колющее оружие и лакедемонский серп. Они устали, были напуганы, хотели вина. А кто не хотел?

Мы с Лионом построили наши две шеренги по пять и шесть человек. Мы с ним шли впереди. Было очень жарко, пот струйками лился из-под доспехов. Слышно было, как он капает на известняк, словно собачья моча. Когда мы выжимали подшлемники, вода текла, как из губки. Один моряк хотел бросить свой шлем в канаву, но этруск схватил его за руку:

— Охота, чтоб тебе мозги вышибли?

Лион не разрешал нашим людям отвязывать нагрудные пластины. Отдыхать разрешалось лишь стоя на одном колене. Дозволялось пить вино. Мы все нуждались в нём. Теперь к нам подкрадывался страх. Когда мехи с вином передавали из рук в руки, жидкость булькала в их недрах, издавая звук, похожий на плеск воды, разбивающейся у подошвы утёса. Каждый залпом вливал в себя глоток жидкой храбрости, которой никогда не бывает достаточно. От быстроты, с какой вино вливалось в наши глотки, захватывало дух — это ощущение знакомо любому солдату. Они молились богам, перебирая амулеты, подвешенные к внутренней стороне щита, твердили заклинания.

— Что бы ни случилось, не разбегайтесь. Щит к щиту всю дорогу, до вершины.

Лион собрал возле себя наших одиннадцать солдат.

— Кто побежит, сначала пусть увидит меня мёртвым.

Он хотел сказать, что после битвы сам убьёт всякого, кто дезертирует.

По цепочке добралась до нас команда ускорить шаг. Я услышал, как брат рядом тяжело задышал.

— Что же ты, львёнок!

— Убирайся в Тартар!

Строй молча тронулся в путь. Склон теперь был широким, местами его покрывала молодая поросль ели и фенхель. Наконец шеренги набрали темп, сохраняя строй. Под ногами хрустели угли. Где же неприятель? Мы уже прошли сотню ярдов. Вдруг сажа от горящей нефти взлетела в тем ноте и рассыпалась, в нас выстрелило пламенем.

— Вот они! — закричали наши враги.

С криками наш строй рванулся вперёд, высоко подняв щиты. Под ногами пылал огонь, трещали горячие угли и головешки. Волосы на ногах опалились. Страх заставлял прятаться за щит соседа.

— Вперёд! — гаркнул Лион.

Теперь каждому пришлось надеть шлем на мокрые от пота волосы, глядя лишь сквозь узкую щель поверх своего щита. Щиты сдвинулись, готовясь встретить стремительную атаку противника. Спереди и сзади было слышно, как со звоном ударяют в щиты первые метательные снаряды. Левое плечо каждого пехотинца упирается в выемку в верхнем крае щита. Правая рука, сжимающая копьё в вертикальном положении, хватает пеньковый шнур с правой стороны внутренней поверхности щита. Этот шнур нужно прикрепить двумя железными кольцами к наружному краю, чтобы не трясло. Каждая жилка в теле, от пяток до затылка, при широком шаге натягивается.

Налетел целый шквал камней и свинцовых «желудей».

— Вперёд, мальчики! Это всего лишь галька!

— Смелее, парни! Пусть коленки не трясутся!

Иной раз попадёшь на марше в бурю с дождём и градом и шагаешь, наклоняясь вперёд и втягивая плечи. Вот так мы шли навстречу граду булыжников и свинца.

— Кто у нас смелый?

— Кто первым ударит врага?

Впереди в зареве огня появились лучники.