Дневники полярного капитана - Роберт Скотт Страница 36

Шаг все еще бойкий, но свет плохой, и время от времени тот или другой нечаянно ступит на скользкое место и растянется. Это единственное приключение на ходу. Лошади послабее отстают, но немного, так что на первой остановке снова занимают свое место в строю. Мы дошли до того, что довольствуемся одной остановкой на каждые полперехода. Прошлой ночью было слишком холодно, и мы отдыхали всего несколько минут.

Когда подходим к половине ночного перехода, я даю свисток. Тогда Боуэрс заворачивает слегка влево; товарищи, разделяющие его палатку, отходят еще дальше, чтобы освободить место для привязывания лошадей; Оутс и я остаемся позади Боуэрса и Эванса; другая пара саней нашего отряда становится за двумя санями отряда Боуэрса. В таком расположении мы разбиваем лагерь: лошади привязываются по линии, под прямым углом к линии нашего направления, и на каждом конце ее прикрепляются к паре саней. В несколько минут лошади на своих местах, покрыты, палатки поставлены, печки затоплены.

Погонщики собак, между тем, обождав в старом лагере, навьючивают последние сани и пускаются по нашим следам. Они стараются так пригнать свое прибытие в новый лагерь, чтобы оно пришлось тотчас после нашего. На полпереходе мы стоим с час или полтора. На место дневной стоянки мы прибываем обыкновенно около 8 часов утра, и часа через полтора уже все почти покоимся в своих спальных мешках, Таков в настоящее время наш ежедневный распорядок. На долгой стоянке мы по возможности устраиваем наших животных, возводя вокруг них снежные валы, покрывая их лучшими одеялами и т. п.

Суббота, 11 февраля. Лагерь № 10.

Пеленг: широта 78°47′; Блэфф S 79W; крайняя левая точка Блэфф 65°. Белый остров рядом с проливом. Прошли 11 миль – 6 и 5 миль между остановками.

Поверхность опять рыхлее. Похоже на то, что дальше к югу будет не так хорошо, как до сих пор.

У лошади Эванса – Блоссом – очень маленькие копыта, и ей очень трудно. Вопрос не столько в тяжести, сколько в ходьбе, и нет сомнения, что большой помощью были бы какие ни есть лыжи; но какие?

Собакам сегодня тоже труднее, но они везут молодцами. Мирз заменил передовую, Османа, Рябчиком, так как Осман становился очень уж непослушным или же сильно оглох. Рябчик отлично слушается.

Памятка для будущего года. Завести крепкий бамбуковый шест с острым железным наконечником, для исследования глубины трещин.

Воскресенье, 12 февраля. Лагерь № 11.

Прошли 10 миль. Склад – 1 тюк корма. Магнитное склонение компаса 150 Е. Курс истинный 130 E по компасу.

Чем дальше, тем поверхность хуже и хуже. Лошади то и дело глубоко проваливаются.

Небо обложено: к югу темное, сулит снег. Мы близки к 79-й параллели. Надо в точности установить положение этого лагеря, который в будущем должен играть важную роль. Я решил отправить Эванса, Форда и Кэохэйна обратно с тремя слабейшими лошадьми, которых они вели под уздцы. Остальные пять заметно поправились и проходят, во всяком случае, еще несколько дней. Надо постараться дойти до 80-й параллели.

Сегодня мы провели вечер в приготовлениях для приведения в исполнение этого плана. Черри-Гаррард мы берем в нашу палатку.

Понедельник, 13 февраля. Лагерь № 12.

Прошли 9 миль 150 ярдов.

Вчера к ночи ветер поднялся с юга и стал развевать снег; все признаки метели. Однако мы выступили в 12 часов 30 минут и прошли 7 миль по наносному снегу. Сначала было чрезвычайно холодно. Но в это время небо прояснилось с обычной в этой полосе поразительной быстротой.

Около полудня небо было совсем ясно, и снег перестало носить. Я уже понадеялся на хороший переход, но когда мы выступили, его понесло пуще прежнего, и вскоре нас совсем занесло. Пройдя мили две, я решил сделать привал. Метель в полном ходу. Эта не унимающаяся непогода крайне утомительна; но на этот раз нам удалось себя и лошадей устроить очень хорошо. Мы воздвигли вокруг них длинные снежные валы, за которыми они в значительной степени укрыты. В палатке нас пятеро, но еще не слишком тесно.

Шерсть на лошадях, несомненно, становится гуще, и не вижу причины, почему бы нам не достичь 80-й параллели, если только погода позволит.

Удивительный человек Боуэрс! Всю ночь у него на голове была простая поярковая шляпа, прикрепленная ремешками под подбородком; лицо его и уши сохраняли яркий румянец. Мы же все рады были закутаться в большие воротники и шапки с наушниками. Никогда не видал я человека столь не чувствительного к холоду. Так, сегодня он добрый час оставался на воздухе после того, как мы ушли в палатку. Он просто возился с разной мелочью около саней. Черри-Гаррарда без очков ничего не видит и вследствие того борется со всевозможными неудобствами; но никто об этом не догадался бы, потому что он всегда как-то ухитряется наработать больше того, что приходилось бы на его долю.

Вторник, 14 февраля. Лагерь № 12.

Прошли 7 миль 650 ярдов.

Неприятный день. Погода прояснилась; ночь была ясная, но холодная – ниже нуля [–18°C], с резким юго-западным ветром. Скоро после выступления мы попали в очень плохие условия. Лошади часто уходили в снег по колено, и оставленный метелью рыхлый снег лежал кучами, подвергая полозья сильному трению. Мы кое-как тащились, но Гран со своей лошадью Уилли стал отстаивать. Я посоветовался с Оутсом относительно предстоящего еще расстояния, и он прехладнокровно предложил нам в эту ночь пройти 15 миль. Я даже обиделся и шел, пока счетчик на санях не показал 6 1/2 миль. К этому времени Уилли отстал на 3/4 мили, и уже подъезжали сани с собаками. Вдруг мы услышали вдали сильный лай; ясно было, что там что-то неладно.

Мы с Оутсом поспешили туда. Мне встретился Мирз, который сказал мне, что его собаки отбились от рук и, увидев, что Уилли упал, накинулись на него. Их, наконец, отбили и Уилли привели под уздцы, без саней. Он был порядочно искусан, но, к счастью, кажется, не опасно. Он храбро защищался и, со своей стороны, порядком покусал и потрепал нескольких собак. Гран усердно помогал ему и при этом сломал палку, так же как и Мирз, так что собакам, как видно, тоже здорово досталось; но им все нипочем, раз они рассвирепели, как видно из того, что ни одна, по-видимому, серьезно не пострадала.

Позавтракав, четверо из нас пошли назад и на себе привезли нагруженные сани. Тут мы узнали свойства этой ледяной поверхности лучше, чем в несколько часов хождения при лошадях. Случай вышел вообще плачевный, и вина в нем лежит на многих. Оказывается, что бедному Уилли груз был дан тяжелее, чем прочим лошадям.

Я и сам виноват, тем, что недостаточно внимательно наблюдал за этими мелочами и что допустил Уилли так ослабел.

После завтрака мы снова поднялись в путь, но не прошли и двух третей мили, как убедились, что Уилли не в состоянии идти дальше и что необходима остановка. Дали ему теплое месиво, накрыли его потеплее и окружили солидным снежным валом. День обещает ему покой и тепло, и надо надеяться, что он, благодаря этим; мерам, поправится. Все же это неприятная история.