Я дрался за Украину - Антон Василенко Страница 29

Д.Л. — Меня зовут Лещак Дарья Андреевна, я родилась 7 апреля 1927 года в селе Чудница (сейчас Гощанского района Ровенской области — прим. А.И.). Наш отец держал землю и служил старостой в церкви. Семья была большая — одиннадцать детей моя мать родила. Пятеро умерло, а шестеро выросло. Василий, Виктор, Мария и я сели в тюрьмы при советской власти. Виктор был 1922 года рождения, Василий — 1923 года, Мария — 1926 года.

Дарья Колядюк, фото 1950-х годов

А.И. — Как семья жила при Польше?

Д.Л. — Жили неплохо. Держали лошадей, коров, землю. Отец был хорошим хозяином и патриотом Украины. Он сам был просвитянином (членом общества «Просвіта» — прим. А.И.) и нас всех вел туда, бороться за Украину. У нас отец был не дурак, и местная власть очень хотела, чтобы он перешел в поляки.

А.И. — То есть, чтобы принял католическую веру?

Д.Л. — Да. Давали целый фольварк, чтобы отец перешел. Уговаривали-уговаривали, а отец сказал: «Я не пойду ни в какой фольварк, моим детям хватит того, что у меня есть».

Я помню, что при Польше в селе были и коммунисты — где-то пять человек. Их польские власти арестовывали, потому что они выступали по-своему. Я видела, как поляки их вели арестованных — коммунисты идут впереди, а за ними полицейские. Потом сидели в тюрьме по два месяца — посидели, и отпускают их домой. Когда в 1939 году к нам пришли советы, то пересажали полсела, а местные коммунисты помогали арестовывать людей.

А.И. — При Польше в селе действовало подполье ОУН?

Д.Л. — Да-да. Я помню людей постарше, как они собирались у нас в клуне на сене и проводили там собрание. Я очень хотела попасть туда, потому что эти собрания вели наши селяне из «Просвіти» — очень умные, интересные люди. Потом я узнала, что это организация ОУН. Молодежь тянулась к этим людям. Все эти мероприятия проводились очень конспиративно, потому что поляки за ними гонялись — они тоже были хорошие «чекисты».

А.И. — Чем занималось оуновское подполье?

Д.Л. — Пропагандой. Но этим занимались люди не моего возраста, а постарше, потому что если попадется такая пацанка, то выдаст и все. Эта организация действовала у нас очень давно.

А.И. — Когда Вы вступили в ОУН?

Д.Л. — Где-то в начале 1943 года — еще совсем молодой девочкой. Меня привел туда один человек по фамилии Сичкарь. Такая у них была семья патриотическая — они потом тоже сели в тюрьмы. Он сказал мне: «Тогда-то и тогда-то у нас на сене соберутся старшие. Ты у них не спрашивай, кого как зовут, не спрашивай, где кто живет — это не твое дело. Но ты должна прийти и поклясться, что вступаешь в большую организацию». И я поклялась. Получила псевдо — «Наталка». А еще мне дали вот такой маленький клочок желто-голубого флага, я его до сих пор сохранила.

Вступила в ОУН, дали мне еще нескольких девушек. Мы ходили, собирали для повстанцев все что могли — хлеб сушили, кто-то давал по куску сала. Да и не ко всем мы могли идти, а только к надежным людям. Все это собирали и конспиративно хранили — в селах имели специально выкопанные тайники. У нас дома было два таких тайника. Также мы, где могли, собирали оружие. У нас же война прошла, и окопы были с оружием — там и собирали. А хранили его во дворе — много было спрятано у меня дома. Я и перевозила оружие — например, везла навоз и под этим навозом его прятала. А еще собирали полотно, вместе с сестрой, шили накидки — такие белые, для маскировки.