Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский Страница 29

Так или иначе, но 9 февраля 1968 г. никакого окончательного решения на внеплановый выход принять было невозможно. Решение предстояло доложить на утверждение Горшкову, а это — слишком большая ответственность. Вдруг на поверку оно окажется объективно невыполнимым? Нет, 9 февраля речь могла идти лишь о том, чтобы волевым усилием попытаться выпихнуть субмарину в море. На флотском жаргоне это называют «поставить на уши». Неделя сроку, изыскать возможности, обеспечить и доложить. Потому-то боевое распоряжение подписано не 9, а 15 февраля. За 8 суток до выхода. Никто не назовет такие сборы в океан нормальными. Но и отвечать за него не хочет никто!

— Все понимали, — вспоминает В. Дыгало, — что экипаж устал. Измотан был личный состав. Часть экипажа, около 15 %, была уволена в запас. 15 % было заменено на новых матросов. Экипаж почти весь был отправлен в отпуск. Я докладывал командованию. Все эти доводы разбились о гранит молчания.

У командующего флотом Н.Н. Амелько свое видение тех событий — гораздо более спокойное.

«В 1968 г., — пишет адмирал в отставке, — поступило приказание из Главного штаба ВМФ начать патрулирование подводными лодками с баллистическими ракетами, снаряженными боевыми атомными головками, в районе берегов Америки. Для выполнения этой задачи, предварительно обсудив план действий со штабом флота, заместителем командующего флотом по подводным силам, подготовили дизельную подводную лодку, переоборудованную под носителя трех ракет Р-13 — К-129, из дивизии, базирующейся в бухте Крашенинникова на Камчатке. После проверки лодки штабом флота и командованием дивизии было доложено в Главный штаб ВМФ о готовности лодки и личного состава к выполнению задачи. «Боевое задание» на патрулирование подводной лодки разрабатывалось Главным штабом ВМФ. Выходом и погружением лодки управлял главком ВМФ».

За исключением перепутанного типа ракеты (ошибка принципиальна), нечего возразить бывшему командующему ТОФ. Решение готовилось коллегиально, лодку и экипаж проверили, втом числе выходом на морской полигон, грубых нарушений не выявили. Главком план утвердил. С выходом в океан ракетоносец вообще перешел в оперативное управление ЦКП ВМФ — какие претензии к Тихоокеанскому флоту?

«Несмотря на скомканную подготовку и не имея иных вариантов из-за малого числа боеготовых подводных лодок, — писала «Красная Звезда», — командующий Тихоокеанским флотом адмирал Н. Амслько и начальник штаба ТОФ вице-адмирал Г Бондаренко 15 февраля 1968 г. подписали этому экипажу боевое распоряжение. В нем отмечалось, что «авианосные силы 7-го флота США ведут боевые действия против ДРВ. Подлодки ТОФ несут боевое патрулирование в океане. К-129 ставилась задача вести скрытное патрулирование и быть в готовности к действиям по сигналу Главного штаба в порядке, изложенном в специальном пакете…»

Не случись той трагедии, Амелько никогда бы не вспомнил подробностей выхода в море злосчастной камчатской пропажи. Не может командующий всякий раз пропускать через себя пред-лоходную чехарду, сил и нервов не хватит. Николай Николаевич ясно дает понять: ситуация сложилась заурядная, почти «штатная». Скомканная, видите ли, подготовка… А когда она бывала иной?

Срок годности, однако, имеют не только консервы. Боеголовки — не стрелковые патроны, которые в любой момент, в любом количестве можно достать из цейхгауза. Советский военно-морской флот, утверждает в своей книге адмирал И. Касатонов, имел ядерных боеприпасов точно по количеству носителей определенного типа. Того же мнения придерживается разведка США. По данным из американских правительственных источников, в 1968 г. ВМФ СССР располагал 6 дизельными лодками «Golf-2» — проект 629-А, а также 8 подводными атомоходами «Hotel-2» — проект 658-М. Оба класса подводных ракетоносцев были вооружены ракетами СС-Н-5 SERB (Р-21). По три на каждой лодке. Получается 42 ракеты и столько же головных частей с ядерной «начинкой». Ни одной про запас.

Значит, в подземных штольнях арсенала Камчатской флотилии в начале 1968 г. находились только три нужных термоядерных заряда. Лодка Кобзаря была единственная на ТОФ с такими ракетами. Ракеты Р-21 имели шестимесячную гарантию эксплуатации. То же самое — термоядерные боеголовки. В середине шестидесятых годов на Северном и Тихоокеанском флотах были проведены полугодовые транспортные испытания. При этом на Севере «катали» заправленные ракеты с зарядами тротила, а на Тихом океане макеты ракет, но с ядерными боевыми частями. Работоспособность компонентов затем испытали: ракеты — пуском, боеголовки — подрывом на Новой Земле. Замечаний не было. Но более длительные эксплуатационные возможности до 1969 г. не проверялись. Едва ли Арзамас-16 мог за 7—10 дней специально подготовить новых три плутоний-тритиевых сборки специально для экстренного выхода К-129. Логично предположить, что на лодку Кобзаря выдали те самые ракеты с теми же боезарядами, которые уже два месяца провели в океане. Формально ресурс выработали на две трети. Но никто не теперь не скажет, насколько чисто были проведены операции погрузки-выгрузки, слив-налив агрессивных топливных реагентов, манипуляции с боевым блоком…