Карфаген. "Белая" империя "черной" Африки - Александр Волков Страница 27

Вернувшись домой, послы сообщили, что война с Ганнибалом неизбежна. К ней начали спешно готовиться, но время было упущено. Звезда Ганнибала взошла. Никто из врагов не мог обмануть его или подкупить; он был равнодушен к любым их ухищрениям, писал Юстин. "Насколько большую смелость он проявлял, принимая на себя опасность, настолько большую мудрость он выказывал в самой опасности. Никакая тягость не могла утомить его тело или победить душу. Он одинаково терпеливо переносил жару и холод… многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Ничто из одежды не отличало его от ровесников; его можно было узнать по оружию и коню. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение", — писал о нем Тит Ливий.

САГУНТ: ГОРОД НЕВИДАННОГО РАЗДОРА

В Карфагене начались аресты. Давние враги Гамилькара и Гасдрубала воспряли духом. Они с презрением относились к юнцу, ставшему правителем Испании, и, не считая, что он может помешать им, принялись преследовать друзей семьи Барка. За них теперь некому заступиться, считали они. Сторонники мира с Римом, — их партию возглавлял Ганнон, — получили решительный перевес. Они были заинтересованы в расширении карфагенских владений в Северной Африке и выступали против такой дорогостоящей затеи, как восстановление флота; они не нуждались в развитии заморской торговли.

Под давлением "партии мира" был возбужден ряд судебных процессов против сторонников Ганнибала. Их обвиняли в присвоении огромных сумм денег, поступавших из Испании. По закону эти деньги принадлежали государственной казне. Народ, возбужденный слухами о сокровищах Испании, завидовал новым богачам и поддерживал обвинителей.

До Ганнибала доходили слухи о скандалах на родине. Преследуемые обращались к нему с просьбой помочь им. Он понимал, что готовится нападение на него самого. "Он считал недостойным для себя вечно со страхом терпеть эту вражду, как терпели ее его отец и шурин, и всю жизнь зависеть от изменчивости карфагенян, так легко плативших неблагодарностью после полученных благодеяний", — описывал перемену, совершавшуюся в молодом человеке, Аппиан. Когда-то его отец, оказавшийся в том же положении, двинулся на Пиренейский полуостров. Теперь свободных земель впереди не было. За рекой Эбро начинались римские владения. Путь туда вел через войну.

Без одобрения карфагенских властей Ганнибал не мог начать войну. Олигархи же были против; все они принадлежали к "партии мира". Надо было спровоцировать римлян, заставить их самих объявить войну Карфагену.

Неожиданно вспыхнули волнения в Сагунте — городе, дружественном Риму. Там имелась своя пуническая "партия", небольшая по численности и представленная в основном городскими чиновниками. Это не нравилось римлянам, и они возмутили чернь. В Сагунте начались беспорядки; сторонников дружбы с Карфагеном убивали прямо на улицах, как бешеных собак. Теперь вся администрация города была настроена враждебно по отношению к пунийцам. Эти события ясно показали, что Рим не примирится с потерей Сагунта. Любая угроза этому городу может привести к большой войне.

Тогда Ганнибал решил напасть на Сагунт. Этот город лежал к северу от современной Валенсии, то есть на территории, находившейся в сфере интересов карфагенян (сейчас здесь расположен город Сагунто). Сагунт представлял собой небольшую республику. Город был основан греками, выходцами из Закинфа; теперь же его населяли иберы. Земли Сагунта отличались плодородием, и народ этой испанской общины был довольно богат. Жители города, видя, как граница карфагенских владений с каждым годом приближается к ним, перешли под покровительство Рима — могущественной державы, расположенной достаточно далеко, чтобы не тяготиться ее опекой. Сами римляне были рады получить опорный пункт на Пиренейском полуострове. Отсюда они могли повести со временем наступление на испанскую провинцию Карфагена. Римляне рассчитывали, "что воевать будут не в Италии, а в Иберии, и воспользуются городом сагунтианцев, как опорным пунктом для войны" (Полибий). Для современного читателя все значение Сагунта в предстоявшей войне будет понятнее, если сравнить его с ролью Кубы в 1962 году, в канун Карибского кризиса. Пока был свободен Сагунт, карфагеняне могли в любой момент ожидать переброски сюда римских войск.

Зимой 220/219 годов до нашей эры Ганнибал сообщал в Карфаген, что жители Сагунта причиняют обиды племени торболетов (турдитан), союзному карфагенянам. Римляне же подговаривают племена, покорные Карфагену, отложиться от него, и сагунтианцы немало этому способствуют, подстрекая друзей Карфагена к бунту. Подобным донесением он подготавливал карфагенский народ к скорой войне с Сагунтом и, возможно, Римом, который покровительствовал этой маленькой республике. Из Карфагена пришел ответ: Ганнибалу позволили действовать так, как он сочтет нужным. Теперь Ганнибал выступал в роли человека, которому приходится выполнять постановления властей, пусть даже это приведет к войне с Римом. Если начнется война, воображал ход его рассуждений Аппиан, "карфагеняне будут в великих заботах и страхах, а сам он, если выиграет дело, достигнет бессмертной славы, сделав свою родину властительницей вселенной, так как после поражения римлян у карфагенян не будет больше равносильных противников".

Ганнибал надеялся взять город с первого приступа, пока на помощь Сагунту не подошли римские легионы, но укрепления оказались слишком мощны. Штурм, начатый без объявления войны, был отбит; сам Ганнибал ранен дротиком в бедро. После этой неудачи пришлось перейти к правильной осаде крепости. Ганнибал окружил город рвом и стеной и регулярно посылал войска на штурм. Осажденные отбивались. Осада длилась так долго, что некоторые испанские племена — ориссы и карпетаны — подняли мятеж, недовольные массовым набором в армию. Все же мятеж был подавлен, а Сагунт после восьми месяцев осады взят.

Овладеть городом удалось только потому что карфагеняне намного превосходили по численности жителей Сагунта, а римляне не вмешивались в происходившие события, занятые войной с иллирийцами. Сагунт оказался брошен Римом, а ведь его жители, начиная войну с Ганнибалом, рассчитывали только на помощь римлян. Бросив сагунтианцев на произвол судьбы, римляне совершили непоправимую ошибку. Войну с Ганнибалом они могли вести в Иберии, теперь она докатится до южной оконечности Италии; война, как лавина, пронесется по италийской земле.

История взятия Сагунта ярко описана Аппианом. По его словам, многие жители города предпочли покончить с собой, нежели покориться врагам. Они бросались в огонь, прыгали с крыш домов, накидывали на себя петли или пронзали себя мечом. "Золото и серебро, которое было у них, государственное и частное", сообщал историк, они собрали и "сплавили его со свинцом и медью, чтобы сделать его бесполезным для Ганнибала". Тем не менее захваченная добыча была велика. Часть ее отослали в Карфаген. Это задобрило партию мира. Все взрослое население города Ганнибал якобы приказал убить. Сам город позднее был вновь отстроен и стал пунийской колонией. Ее назвали Карфагеном-Спартагеной.

По мнению современных историков, римские авторы намеренно фальсифицировали тогдашние события. "Вероятно, только сообщение о создании пунийской колонии в какой-то степени соответствует у Аппиана действительности; все же остальное плохо вяжется с тем, что известно об осаде Сагунта", — полагал И. Ш. Шифман. После взятия Сагунта репрессиям подверглись в основном сторонники римлян: их перебили или обратили в рабство.