Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин Страница 23

Важнейшим документом, дающим именно такую датировку, является знаменитая «Юань-ши» («Хроника династии Юань»). Она вообще представляет собой исключительно важный источник по истории монголов, во многом более точный и продуманный, нежели «Сборник летописей» Рашид ад-Дина, хотя тоже не лишенный серьезных недостатков. Немаловажно и то, что «Юань-ши» создавалась на основе, вероятно, самой полной документации того времени, посвященной монгольским завоеваниям. Монгольские ханы — императоры Китая, начиная с Хубилая и вплоть до изгнания монголов в 1368 году, были самыми авторитетными из монгольских владык, а с 1260 года считались и великими ханами всего Йеке Монгол Улус. То есть они обладали наибольшими возможностями по сбору всех свидетельств возвышения монгольского имени, а с учетом огромного пиетета китайских чиновников к истории, вся эта документация еще и хранилась в образцовом порядке. Так что «Юань-ши» следует признать наиболее полным и объективным сводом сведений о монгольской империи и, в том числе, о ее первых ханах.

Так вот, в «Юань-ши» без каких-либо разночтений и противоречий утверждается, что Чингисхану в момент смерти было шестьдесят шесть лет. Если учесть, что в китайской, а позже и в монгольской традиции отсчет возраста идет с момента зачатия, а не появления на свет ребенка, мы и получаем твердую дату рождения первого великого хана монголов — 1162 год. Эта датировка встречается и в других китайских источниках, предшествующих написанию «Юань-ши». Можно назвать «Чжо-гэн лу» юаньского придворного историка Тао Цзун И, а также знаменитое китайское повествование о Чингисхане «Шэн-у цинь-чжэн лу» («Описание личных походов священно-воинственного», т. е Чингисхана), в которых эта дата также подтверждается ^[38]. Фактически, из всех китайских источников только вышеупомянутое сочинение Чжао Хуна дает иную датировку, что само по себе весьма показательно.

С датой рождения Чингисхана, определенной китайскими историками, полностью согласуются и данные, относящиеся к монгольской традиции. Сами эти произведения относятся к более позднему времени, чем «Юань-ши», но анализ важнейших сочинений — таких, как «Алтан Тобчи» и «Эрдэнийн Тобчи», доказывает, что их авторы имели доступ к уникальным первоисточникам. «Алтан Тобчи», принадлежащая перу Лубсан Данзана, вообще во многом дополняет главные наши источники, хотя, к сожалению, не указывает, откуда были взяты те или иные сведения. Именно в «Алтан Тобчи» приводится самая четкая датировка рождения Темучина: «в год Черной Лошади (то есть 1162 год), в первый летний месяц, в полдень шестнадцатого дня родился Чингис-хаган». Трудно сказать, можно ли верить такой точно определенной дате; не исключено, что Лубсан Данзан дал здесь волю собственной фантазии. Но, как бы то ни было, это единственная конкретная дата появления Темучина на свет, приводимая в достойных доверия источниках… Кстати, косвенно ее подтверждает тот уже упомянутый факт, что Темучин родился, когда его отец возвращался из похода. В этом смысле летнее время более предпочтительно, так как монголы старались приурочить военные походы к поздней весне, когда степь зазеленеет и, отметим, полностью высохнет после весенних дождей. Конечно, подобного рода набеги могли проходить и в другие сезоны, но это случалось реже и, в основном, по необходимости.

Суммируя изложенное выше, приходим к выводу, что самая большая группа источников относит рождение Чингисхана к 1162 году. Видимо, эту дату и следует считать наиболее вероятной.

Что касается последней из возможных дат — 1167 год — то она основывается главным образом на том, что в конце оригинального списка «Шэнь-у цинь-чжэн лу» говорится, что Чингисхан умер в шестьдесят лет. Однако такое основание является более чем сомнительным, так как в том же сочинении ранее сказано, что в 1203 году Темучину был сорок один год. Столь явное противоречие с необходимостью подразумевает ошибку в одном из случаев. Куда более вероятно, что эта ошибка относится к концовке сочинения и вызвана, скорее всего, невнимательностью переписчика, просто пропустившего необходимый иероглиф. Однако некоторые исследователи пытаются все же отстаивать 1167 год, основываясь больше на собственных логических построениях, чем на данных источников. Для подтверждения этого используют даже указание Рашид ад-Дина, что Чингисхан родился в год Свиньи, а таковым после 1155 года был именно 1167-й. Между тем, как уже показано выше, сам Рашид ад-Дин вычисляет дату рождения из продолжительности жизни Чингисхана, основываясь на свидетельстве Чжао Хуна. То есть это уже само по себе логическое построение, возможно, кстати, связанное и с некоторыми элементами священного — ведь при этом получается, что Чингисхан прожил шесть полных двенадцатилетних циклов: оба эти числа в восточной традиции имеют безусловно сакральное значение. Так что эту, тем более опосредованную, опору на год Свиньи как дату рождения будущего повелителя Азии нельзя принимать всерьез. Иное дело, что 1167 год значительно лучше согласуется с дальнейшей жизнью Чингисхана, нежели 1155-й. Ведь если принять последнюю дату, то получится, что первенец Чингисхана родился, когда Темучину было двадцать девять лет, что представляется крайне маловероятным, особенно с учетом монгольской традиции достаточно ранних браков. Однако в этой связи заметим, что тогда 1167 год тоже не очень подходит, так как Темучин в таком случае слишком молод, тем более, что 1184 год является самой поздней возможной датой рождения Джучи, а самой ранней будет 1182 год — то есть год, когда Темучин еще считался несовершеннолетним. Более того, в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина говорится, что старшим ребенком Чингисхана была дочь, и значит, Джучи был первым сыном, но не первенцем как таковым. А это уже явно относит нас к самому началу 1180-х годов и само по себе наилучшим образом подтверждает, что в историческом, источниковедческом и даже биологическом плане наиболее приемлемой датой рождения первого владыки Великой Державы Монголов является 1162 год.

Чингисхан. Китайская миниатюра

Следует напомнить, что определение точной даты рождения Чингисхана важно не столько само по себе (но и это, конечно, имеет немалое значение, хотя бы в плане возможных юбилейных торжеств: 850-летие Чингисхана — серьезная дата), сколько в контексте уточнения монгольской хронологии в догосударственный период. Да и с самой обычной человеческой точки зрения немаловажно знать, было ли Чингисхану за пятьдесят, когда он был провозглашен великим ханом и начал свои великие преобразования, или же ему не было и сорока лет. Любому понятно, что у каждого возраста свои психологические отличия и, чтобы хорошо понимать логику исторических событий, надо четко представлять личность, которая эту историю творила, во всем ее своеобразии. Особенно это касается молодых лет Темучина, ведь именно в молодые годы личность подвержена наибольшим изменениям, и разница в двенадцать лет здесь неприемлема. Портрет исторического деятеля должен быть по возможности точным, в противном случае даже само объяснение тех или иных исторических событий будет полностью неверным. Достаточно сказать, для иллюстрации этого положения, о знаменитой «Троянской войне на Селенге» ^[39]. Две крайние даты приводят нас к тому, что Темучину было либо шестнадцать, либо двадцать восемь лет, когда его имя впервые прогремело по всей монгольской степи. Разница, понятно, колоссальная, к тому же подробно описанные события этой войны приобретают слишком уж разную окраску. По принятой нами датировке в это время Темучину был двадцать один год (или, возможно, двадцать лет), юношеская импульсивность уже осталась позади, но и осторожность матерого волка еще не пришла. И таких нюансов в ранней монгольской истории немало. Поэтому и в дальнейшем в этой книге монгольская хронология догосударственной эпохи основывается на определенной нами дате.