Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин Страница 24

О раннем детстве Темучина, до достижения им девятилетнего возраста, наши источники хранят молчание. Однако вполне уверенно можно говорить, что жизнь его в эти годы была довольно счастливой и обеспеченной, похожей на жизнь любого другого монгольского мальчишки из знатного рода. В три-четыре года он, как и положено, сел на коня, еще через пару лет — научился неплохо стрелять из детского лука-алангир. Не стоит, впрочем, думать, что он вел жизнь юного шалопая из богатой семьи и только носился в свое удовольствие по степи, да играл со сверстниками. Волевая и строгая Оэлун-эке отнюдь не собиралась растить бездельника. У каждого в семье были свои определенные обязанности, и Темучин очень быстро осознал, что его положение старшего сына не столько дает возможности для развлечения, сколько вынуждает его к выполнению долга.

А семья между тем разрасталась. Оэлун, несмотря на столь нетривиальный способ заключения брака, выбранный Есугэем, вполне смирилась со своим новым положением. Повлияло здесь и то подчеркнутое уважение, с каким относился к ней муж; несомненно, ей льстила и признанная всеми воинская доблесть и храбрость Есугэя; наконец, то высокое положение, которое занимал Есугэй-багатур среди монголов, не могло не тешить ее женское тщеславие. Сработал, вероятно, и известный принцип «стерпится-слюбится», и в семье воцарились мир и согласие. Один за другим рождались крепкие и здоровые дети: Джочи-Хасар, Хачиун, Тэмуге; на девятый год появилась и первая девочка — материнская отрада, Тэмулун. Сытая и налаженная жизнь, дом, полный детей, — что еще надо женщине? Вряд ли расстроило Оэлун и то, что вскоре Есугэй взял в дом еще одну жену, Сочихэл, от которой имел еще двух сыновей — Бектэра и Белгутэя. В конце концов, старшинство Оэлун никем не оспаривалось, ее дети считались выше по положению, да она и сама прекрасно понимала, что такой знатный нойон, как Есугэй, не может ограничиться одной женой, хотя бы из соображений престижа. Да и как личность, Сочихэл явно не выдерживала сравнения с Оэлун, которая уверенно держала бразды правления в доме.

Роль Оэлун в семье была тем более велика, что Есугэй постоянно пропадал в почти непрерывных военных походах на ненавистных татар и проводил в них куда больше времени, чем дома. Походы эти, правда, не всегда были успешными, но не раз и не два Есугэй привозил немалую добычу и пленников. Рос и его авторитет среди монголов. А около 1170 года (дата условна) Есугэй помог в борьбе за власть кераитскому хану Тогрилу, военной монгольской силой отстранив от кераитского престола его брата Гурхана. Этого Гурхана монголы не без оснований подозревали в причастности к отравлению своего любимого вождя Кадан-багатура, и его изгнание, несомненно, подняло славу Есугэя в монгольской степи буквально до небес. Разумеется, о подвигах своего отца хорошо знал и маленький Темучин, и конечно, он гордился таким родителем. Тогда же Темучин услышал и о том, что Есугэй-багатур и хан Тогрил стали кровными побратимами-аньдами. Такое родство с могучим кераитским ханом давало многое и, без сомнения, делало Есугэя главным претендентом на вакантный после смерти Хутулы ханский престол. Но столь быстрое возвышение, конечно, создало ему и немало врагов. Родовые вожди тайджиутов Таргутай-кирилтух и Курил-багатур использовали все свое влияние, чтобы ослабить позиции Есугэй-багатура и вызвать раскол среди его сторонников. Несомненно, что их деятельность имела определенный успех, что и показали позднейшие события. Однако уже и при жизни Есугэй-багатура в его нутуге было далеко не все ладно. Возможно, раскол был внесен даже в саму семью прославленного воина; во всяком случае, существует вполне доказательная точка зрения, что сводный брат Темучина Бектэр был «завербован» Таргутай-кирилтухом и стал тайджиутским шпионом в доме Есугэя. Трудно сказать, насколько мог быть осведомлен о такого рода разногласиях совсем юный тогда Темучин, однако какие-то отголоски существующих трений до него, конечно, доходили. Монгольские дети взрослеют рано, а Темучин к тому же обладал живым умом и развитым воображением. И все же, пока был жив отец, детство Темучина вполне можно назвать безоблачным.

Музей Чингисхана в Эрке-Хара. Фотография 1956 г.

Есугэй же видел и знал, конечно, намного больше сына. В противостоянии с амбициозными родственниками ему требовалась поддержка других влиятельных монголов. Видимо, в этом контексте следует рассматривать и предпринятое им зимой 1171 — 72 гг. сватовство своего старшего сына Темучина (которому было всего девять лет) к дочери знатного хонгиратского нойона Дай-сэчена. Девочку звали Борте, она была старше Темучина на год, что совсем не смущало обоих родителей. В самом деле, Есугэй в результате этой помолвки получал имеющего немалое влияние в степи союзника, а Дай-сэчен («сэчен» — в переводе с монгольского — «мудрый») был счастлив породниться с прямым потомком Хабул-хана, кровным побратимом могущественного Тогрила.