Приливы войны - Стивен Прессфилд Страница 14

Это госпожа Дафна, — так возобновил рассказ мой дед, — организовала брак своего внучатого племянника Полемида с Фебой.

Тебе, внук, может показаться странным, если я скажу, что мой подзащитный на протяжении всего повествования, о событиях своей жизни ни разу не назвал свою жену по имени. Кроме единственного признания в конце рассказа, он упомянул о её существовании лишь трижды, и то косвенно. Означало ли это отсутствие любви? Напротив, я нахожу это опущение очень важным, означающим совершенно противоположное. Сейчас я объясню тебе.

В те дни мужчина редко заговаривал о своей супруге. Самым большим, достоинством женщины были скромность и сдержанность. Чем меньше говорится о ней, хорошего или дурного, тем лучше. Место жены ограничивалось пределами дома, её роль — воспитанием детей и хозяйством.

Мальчик, выросший в тот период, — особенно такой, как Полемид, воспитанный под строгим надзором спартанцев, — учился главным образом выносить всё безропотно. Достоинства были присущи только мужчинам. Если красота — то только мужская. Погляди на статуи той эпохи. Только в последнее время женские образы — исключительно богинь — стали соперничать с мужскими, выполненными в бронзе и камне. Юношей того времени учили идеализировать формы других мужчин, но не похотливо и сладострастно, а как некий образец для подражания. Они видели изваянные из мрамора бесподобные фигуры Ахилла и Леонида, восхищались идеальным сложением своих товарищей или старших. Это вызывало у юноши желание добиться от своего тела тех же идеальных форм и воплотить в себе те достоинства, которые подразумевала совершенная внешность.

Влияние Алкивиада на современников, по моему мнению, объяснялось именно этим. Его красоту высокие умы считали признаком совершенства его внутренних качеств. Зачем же ещё боги наделили его такой красотой?

Среди учеников нашего учителя был поэт Аристокл, которого все называли Платоном. Его теория форм основана на такой же интерпретации. Подобно тому, как физическое воплощение отдельной, конкретной лошади олицетворяет частное и преходящее, так, по словам Платона, должна существовать в высшем мире идеальная форма Лошади, Лошади вообще, универсальная и неизменная, которую повторяют все воплощённые, конкретные лошади. Поэтому человек столь поразительной красоты, как Алкивиад, не стеснялся своей божественной внешности. Ведь его физическое совершенство приближалось к тому идеалу, который существует только в высших сферах. Поэтому, я. думаю, люди следовали за ним и делали это с удовольствием.

Таким образом, для Полемида, как для всех людей нашего поколения, только мужская форма олицетворяла arete — совершенство и andreia — нравственность. Как должен был реагировать мой подзащитный, когда отец сообщил ему о будущей супруге? Будь Полемид таким же, как я, то сомневаюсь, что он мог бы счесть форму женского тела особенно красивой. В плотском смысле — да, но женская красота никогда не представляла собой идеала, как мужская. Какой же непривлекательной, должно быть, показалась ему она, эта соседская девушка, которую он, безусловно, знал ещё сопливой коротышкой!

И всё же в рассказе Полемида таился многозначительный намёк. В одном месте своего рассказа он упомянул о том, что его жена Феба, когда ей было семнадцать лет и она уже родила ему ребёнка, попросила разрешения принять участие в Элевсинских мистериях. Другой раз Полемид обмолвился насчёт того, что эти мистерии — чушь, едва ли не суеверие, абсолютно ненужное для мужчины. Тем не менее он не только разрешил ей участвовать, но и сопровождал в поездке по морю в Элевсин.