Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры - Константин Писаренко Страница 12

Почему мать с двумя компаньонами, не одобрив бумагу, тем не менее не запретила Савве Тимофеевичу от имени мануфактуры представить тезисы на съезде промышленников? Потому что прочитанному сама сочувствовала, но при этом чего-то боялась. Очередная странность. 13 февраля С.А. Назаров, племянник С.Т. Морозова провел выборы тридцати пяти старост рабочих артелей Никольской мануфактуры, после чего те собрались в трактире, посовещались и обратились к директору с собственным ультиматумом: допустить рабочих к дележу прибылей фабрики по итогам года. Савва Тимофеевич, естественно, не смог его удовлетворить: члены правления, то есть мать, отклонили явно невыполнимую претензию. И тогда 14 февраля коллектив забастовал, и бастовал двадцать три дня, до 9 марта. К работе вернулся по призыву МК РСДРП, организатора стачки, судя по всему, с большим опозданием сообразившего, что действует в интересах не патрона, а клана Морозовых, которому по какой-то причине понадобилось натравить рабочих на директора-распорядителя.

Понять Марию Федоровну Морозову, главного пайщика товарищества, можно. Ее кто-то шантажировал. Угрожал убить сына, если тот не одумается. Отсюда и отказ подписать программный документ, и попытки дискредитации Саввы Тимофеевича, как хозяина фабрики, в надежде подорвать доверие к нему промышленников страны. Однако уловки не помогли. 10—11 марта 1905 года в Москве под эгидой Московского биржевого комитета совещались делегации из всех промышленных регионов империи. Дебатировались два вопроса – рабочий и государственное устройство. Перед самым открытием, за завтраком, десять человек, десять авторитетных деловых лидеров договорились о главном, о твердом намерении добиваться ограничения самодержавия. Ради чего решили объединиться в политическую партию и избрали комиссию по созыву учредительного съезда в составе В.И. Ковалевского (от Урала), В.В. Жуковского (от Польши), И.И. Ясюковича (от Украины), М.Н. Триполитова (от Санкт-Петербурга), С.Т. Морозова, Г.А. Крестовникова, К.А. Ясюнинского и А.И. Коновалова (от Москвы и Поволжья). Председателем стал В.И. Ковалевский.

Участники совещания также подписали петицию с требованием кооптации в комиссию Булыгина выборных от деловых кругов, которую Александру Григорьевичу 19 марта вручила депутация из трех персон – С.Т. Морозова, Н.С. Авдакова (Украина) и Э.Л. Нобеля (Санкт-Петербург и Баку). Сомнительно, чтобы все трое питали иллюзии насчет вновь образованной комиссии. Скорее они явились продемонстрировать власти единство и силу сплотившихся вокруг Витте российских промышленных групп, чем испрашивать каких-либо поблажек. Впрочем, власть, то есть Трепов, предупреждение проигнорировала, ибо знала, во-первых, что связь между Морозовым и РСДРП нарушена (арест ЦК, отъезд Красина за рубеж), во-вторых, как вывести из игры самого упрямого фабриканта – воздействовав нужным образом на Марию Федоровну Морозову.

17 марта хозяйка Никольской мануфактуры переназначила С.Т. Морозова на должность директора-распорядителя товарищества, а спустя какую-то неделю-полторы… посадила под домашний арест. В двадцатых числах марта в Москве проездом из Риги в Ялту находились М.Ф. Андреева и М. Горький. Увидеться с Морозовым им не довелось. «К нему никого не допускают», – сообщила позднее актриса приятелю, литератору и издателю К.П. Пятницкому. Причиной изоляции оказалось… сумасшествие «Саввушки». Его отстранили от всего – от фабрики, от друзей, от деловой и даже приватной корреспонденции. Встречи устраивались в виде исключения и в присутствии другого члена семьи. А еще та же семья повсюду обличала неискренность и коварство М.Ф. Андреевой и М. Горького.

Безусловно, Морозовы разыгрывали спектакль. Старательно убеждали кого-то в том, что Савва Тимофеевич в одночасье утратил дееспособность и отныне не в состоянии не то что заниматься политикой, но и фамильными капиталами распоряжаться. А раз так, то почему бы ему не отправиться на лечение за границу… 15 апреля консилиум врачей констатировал наличие у больного «общего нервного расстройства» и порекомендовал отлучиться в Европу на воды. Через два дня пациента увезли во Францию, вначале в Виши, затем – в Канны. В Виши, судя по воспоминаниям Красина, Савва Тимофеевич и оплошал. Шпики, разумеется, сопровождали Морозова по всему маршруту и, несмотря на все предосторожности поднадзорного, зафиксировали контакт фабриканта с одним «московским революционером»… Л.Б. Красиным, по окончании 27 апреля лондонского форума навестившего Морозовых на знаменитом курорте.

О чем оба беседовали, неизвестно. Похоже, что о том самом, о чем и подумали в Санкт-Петербурге. Савва Тимофеевич попросил у Леонида Борисовича помощи подконтрольных ему комитетов РСДРП в организации всероссийской всеобщей забастовки. Кстати, на открывшемся 12 апреля съезде сам Красин, как и большинство, эффективной формой свержения самодержавия, естественно, считал вооруженное восстание, к чему и призывал всех готовиться. Причем социал-демократы сознавали, что боями на баррикадах расчистят путь к власти вовсе не себе, а буржуазному правительству, и, как правоверные марксисты, ничего не имели против этого.

В общем, «воцарение» Витте вполне отвечало их чаяниям на данном этапе. Что касается форм борьбы, то апологетами вооруженной они также не были. Убеди их кто-либо, что есть мирный способ низложения Романовых, прислушались бы. Самому Витте, разумеется, ни «большевики», ни «меньшевики» не верили. А вот ручательство Морозова имело шанс убедить Красина с товарищами предпочесть баррикадам стачку, а сражению в одиночку – единый фронт с капиталистами и придворными либералами. В принципе, встреча Саввы Тимофеевича с Леонидом Борисовичем носила судьбоносный характер. И если бы Трепов не проведал о ней, то революция 1905 года закончилась по-другому. Скорее всего, по-английски – учреждением парламентской республики при сохранении наследственной монархии в качестве декоративного политического института.

К сожалению, весть о посещении Красиным Морозовых на французском курорте дошла до Трепова, и он поступил согласно своей, охранительной логике. Распорядился предотвратить негативные последствия союза отечественного капитала с социал-демократами. И ясно, каким образом… 13 мая 1905 года в гостинице «Рояль-Отель» в Каннах С.Т. Морозов погиб. По официальной версии, он застрелился. По неофициальной – стал жертвой покушения. Со стороны кого? Конечно же, социал-демократов! Они убили предпринимателя, дабы обналичить сто тысяч рублей страхового полиса, выданного М.Ф. Андреевой. Между прочим, фельетон, намекающий на убийство предпринимателя большевиками, появился в печати уже в декабре 1905-го. Отчеты охранки с упоминанием какой-то ссоры Морозова с Горьким накануне отъезда фабриканта во Францию, о шантажистах-революционерах, навещавших Савву Тимофеевича в Каннах, придали неофициальной версии еще больше веса.

Что ж, столичный генерал-губернатор оправдал высочайшее доверие: и замыслы хитроумного Витте расстроил, и за гибель великого князя отомстил. Однако победу «диктатор» одержал пиррову, ибо революцию по плану сменил революционный хаос, обуздать которой оказалось не так-то легко…