Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг Страница 78

Завтрак в субботу входил в число моих дежурств на посудномконвейере в Холиуоке. Хорошее дежурство, потому что по субботам в столовойутром бывало затишье. Кэрол Гербер, занимавшаяся столовыми приборами, стояла уначала конвейера. Я стоял следующим, хватал тарелки, когда поднос проезжалмимо, ополаскивал и ставил на тележку у меня за спиной Если подносы двигалисьодин за другим, как обычно бывало по субботним и воскресным вечерам, я простосоставлял их вместе с объедками, а ополаскивал потом в минуты передышки. Сдругого бока от меня стоял мальчик — или девочка, — составляя стаканы и чашки вособые посудомоечные решетки. В смысле работы Холиоук был неплохим местом.Время от времени остряки вроде Ронни Мейлфанта присылали несъеденную колбаскуили сосиску, напялив на ее конец резинку; а то овсянка возвращалась с тщательновыложенным на ней из обрывков бумажной салфетки “Трахнемся!”. Однажды насупницу с застывшим соусом к мясному рулету был прилеплен призыв: “СПАСИТЕ,МЕНЯ ДЕРЖАТ ПЛЕННИКОМ В КОРОВЬЕМ КОЛЛЕДЖЕ”, и вы не представляете, как способнынасвинячить некоторые ребята — тарелки, залитые кетчупом, стаканы из-подмолока, набитые картофельным пюре, расквашенные овощи — но все-таки это быласовсем неплохая работа, особенно в субботние утра.

Один раз я посмотрел мимо Кэрол Гербер (которая выглядела наредкость красивой для такого раннего часа) и увидел Стоука Джонса. Он сиделспиной к посудному окошку, но нельзя было не узнать костыли, прислоненные кстолу рядом с ним, или странного рисунка на спине его куртки. Скип был прав;настоящий воробьиный следок (прошел почти год, когда я в первый раз услышал,как какой-то тип в телевизионной программе назвал его “отпечатком лапы ВеликойАмериканской Курицы”).

— Ты не знаешь, что это? — спросил я у Кэрол.

— Нет. Наверное, какая-то личная шутка.

— Ну да! Стоук не шутит, никогда.

— А ты, оказывается, поэт! Вот не знала.

— Брось, Кэрол! Ты меня доконаешь!

Когда наша смена кончилась, я проводил ее до Франклина(твердя себе, что с моей стороны просто невежливо не проводить Кэрол дообщежития и я ни с какой стороны не изменяю Эннмари Сьюси в Гейтс-Фоллсе), апотом побрел к Чемберлену, прикидывая, кому может быть известно, что означаетэтот воробьиный следок. Только теперь, задним числом, я вдруг сообразил, что мнеи в голову не пришло спросить у самого Джонса. А тогда, направляясь к своейдвери, я увидел нечто, полностью изменившее ход моих мыслей. После того как яушел в шесть тридцать в надежде встать рядом с Кэрол у конвейера, кто-то успелобмазать дверь Дэвида Душборна кремом для бритья — вдоль косяков, ручку, аособенно густая полоса была проведена по полу. В ней отпечаталась босая ступня,и я улыбнулся. Душка открывает дверь, облаченный только в полотенце, по дорогев душ и вжжжжжы! Три ха-ха.

Все еще ухмыляясь, я вошел в 302-ю. Нат писал за своимстолом. Его изогнутая рука старательно загородила блокнот, из чего я сделалвывод, что пишет он письмо Синди за этот день.

— Кто-то вымазал дверь Душки кремом для бритья, — сказал я,направляясь к моим полкам и хватая учебник геологии в намерении отправиться сним в гостиную третьего этажа и немножко подготовиться к контрольной вовторник. Нат попытался напустить на себя серьезный, неодобряющий вид, но несумел и тоже ухмыльнулся. В те дни он все время стремился к праведнойдобродетельности и все время чуть-чуть не дотягивал. Думаю, с годами он в этомподнаторел, как ни жаль.

— Слышал бы ты, как он завопил, — сказал Нат и фыркнул, нотут же прижал кулачок ко рту, подавляя дальнейшее недостойное хихиканье. — А ужругался! Просто перекрыл рекорд Скипа.

— Ну, рекорд Скипа в матюганье так просто не перекрыть. Натсмотрел на меня, и между его бровями возникла озабоченная складка.

— А это не ты? Я же знаю, ты встал рано…

— Если бы мне вздумалось украсить дверь Душки, я употребилбы туалетную бумагу, — сказал я. — Мой крем для бритья весь расходуется на моелицо. Я ведь неимущий студент, как и ты. Не забывай.

Складка разгладилась, и Нат вновь уподобился мальчику вцерковном хоре. Только теперь я осознал, что на нем нет ничего, кроме трусов идурацкой голубой шапочки.

— Это хорошо, — сказал он. — А то Дэвид орал, что найдет,кто это сделал, и позаботится, чтобы он получил дисциплинарное взыскание.

— ДИВЗ за крем на его хреновой двери? Сомневаюсь, Нат.

— Чушь собачья, но по-моему, он серьезно, — сказал Нат. —Иногда Дэвид Душборн напоминает мне тот фильм про сумасшедшего капитана. Ну, сХамфри Богартом. Помнишь его?

— Угу. “Мятеж на Кейне”.

— Ага. И Дэвид.., ну, скажем, по его выходит, что у старостыэтажа другого дела нет, кроме как добиваться ДИВЗов.

В университетском кодексе правил поведения исключение былокрайней мерой, приберегаемой для проступков вроде воровства, затевания драки ивладения или употребления наркотиков. Дисциплинарное взыскание было следующеймерой, карой за проступки вроде присутствия девушки в твоей комнате (но еслиона оказывалась там после наступления комендантского часа в женском общежитии,нависало исключение, как ни трудно этому поверить теперь), наличия тамалкогольных напитков, использования шпаргалок на экзамене или списывания.Помимо первого, любой из вышеуказанных проступков тоже теоретически могпривести к исключению, а если дело касалось шпаргалок (особенно если ихобнаруживали на переводных или выпускных экзаменах), довольно часто приводило,но чаще ограничивалось дисциплинарным взысканием, которое могло быть снятотолько после окончания семестра. Мне не хотелось верить, что староста общежитияпопытается добиться ДИВЗа у декана Гарретсена за несколько безобидных мазковбритвенного крема.., но ведь это был Душка, самодовольная скотина, который всееще неукоснительно проводил еженедельную проверку комнат и таскал с собойтабуреточку, чтобы добираться до верхних полок в стенных шкафах, как будтосчитал это частью своих обязанностей. Возможно, такую идею он заимствовал у РОТС<Система добровольной военной подготовки с присвоением звания офицера запасадля школьников и студентов.>, которую он обожал столь же пылко, как Нат —Синди и Ринти. Кроме того, он ставил ребятам минусы — это правило все ещедействовало в университете, хотя на практике применялось почти только впрограмме РОТС — за плохую уборку комнаты. Такое-то количество минусов — и выавтоматически получали ДИВЗ. В теории вы могли вылететь из университета,лишиться отсрочки от призыва и кончить игрой в прятки с пулями во Вьетнамепотому лишь, что забыли вынести мусор и подмести под кроватью.

Дэвид Душборн сам стал студентом по займу, и его обязанностистаросты — тоже в теории — ничем не отличались от моей работы в посудомойной.Однако Душка эту теорию отвергал. Душка считал себя На Голову Выше Всех, однимиз избранных, гордым, доблестным. Его семья жила на Восточном побережье,понимаете? В Фалмуге, где в 1966 году еще действовали пятьдесят с лишнимголубых законов пуританских времен. Что-то произошло с его семьей, что ЛишилоИх Подобающего Статуса, словно в старинной мелодраме, но Душка все еще одевалсякак выпускник фалмутовской Самой Престижной Школы — на лекции являлся вблейзере, по воскресеньям надевал костюм. Трудно было бы найти более полнуюпротивоположность Ронни Мейлфанту с его трущобной манерой выражаться, егопредубеждениями и с его блестящим умением жонглировать цифрами. Когда они шлипо коридору, было прямо-таки видно, как Душка пугливо сторонится Ронни, чьирыжие волосы падали на лицо, которое словно старалось убежать само от себя —донельзя выпуклый лоб и почти отсутствующий подбородок. А между нимирасполагались глаза Ронни, всегда с засохшими выделениями в уголках, и нос спостоянной каплей на кончике.., не говоря уж о губах, до того красных, что ониказались намазанными чем-то дешевым и ярко-вульгарным, купленным со скидкой послучаю распродажи.