Крылатое счастье - Валентина Гордова Страница 71

Именно его, этот маленький серебряный ключик, бабушка и искала, из-за чего пришлось вырыть всё содержимое сундука.

— Помню, — приговаривала она, не глядя на меня, — у меня в шкатулке-то этой три серебряных колечка. Одно позволяет окружающих понимать, даже если они на непонятном языке говорят или ментальной связью пользуются. Второй скрывать умеет, когда его об этом хорошо попросят. А уж свойства третьего мне понять так и не удалось.

Об этих чудодейственных колечках бабушка Оля вспомнила после того, как сбежавшая к ней прямо с работы я на вопрос «Как дела?» сначала долго-долго молчала, а потом начала рассказывать, и слёзы так неожиданно вновь побежали по щекам… Вот тогда-то она и вспомнила. И теперь искала, долго и упорно. Шкатулку нашла сразу, а вот ключик от неё находиться всё никак не желал.

— Думаете, они мне помогут? — Спросила я, с надеждой глядя в бабушкину спину.

Старушка остановила свои поиски, посидела немного, затем обернулась и через плечо очень внимательно посмотрела на меня. — Ты себе поможешь, Катенька, — проговорила она с затаённой грустью, от которой сердце невольно сжалось, — коль сама не сможешь, то уж никто не поможет.

И она снова вернулась к старательным поискам, а я… я поняла, что устала от всего этого.

Я просто ужасно от всего устала.

И как-то совсем невольно с губ слетело негромкое:

— А у вас ещё настойка есть?

А дальше две женщины, обменявшись понимающими взглядами, предались не совсем их достойному занятию: пьянству.

Настойка была вкусной, со сладким привкусом мяты, но горчила нещадно, из-за чего появлялись определённые трудности в том, чтобы эту штуку пить.

— Значит, не хочешь к правителю драконов? — Вернулась к важному разговору бабушка Оля, побалтывающая настойку на дне своей кружки.

Взглядом она следила исключительно за ней, не поднимая головы на меня.

— Не хочу, — не стала я отрицать очевидного.

Бабушка кивнула, принимая мои слова, и задала следующий вопрос:

— А что так?

Помолчав пару секунд, я отвернулась к окну, взглянула на гнущиеся под напором ветра верхушки многолетних елей, что стояли на фоне медленно темнеющего неба. Вечер приближается. А с вечером и дракон, что наступает с неумолимостью сошедшей с гор лавины.

— Я не хочу быть пленницей, — произнесла очень тихо.

За это дело было решено выпить. А потом ещё, и ещё немного…

— Сбежать не получится, — авторитетно заявила бабушка Оля.

Её помутневший взор с трудом зацепился за фигуру сидящей напротив меня. Кажется, с некоторых настойки уже достаточно.

Но об этом я подумала лишь краем сознания, подалась вперёд и приготовилась слушать то, что мне сейчас будут рассказывать.

— Сбежать не получится, — повторила старушка, — этот найдёт, где бы ни была.

— Даже если в другой мир сбежать? — Робко вставила я, имея в виду не наш мир и не его, а какой-нибудь ещё — их же наверняка должно быть много. Ну или хотя бы больше двух!

Бабушка очень внимательно посмотрела мне в глаза, что с её помутневшими глазами выглядело довольно жутко, после чего проникновенно уточнила:

— А кто тебе даст в другой мир сбежать-то?

Вновь навернувшиеся на глаза слёзы сдержать удалось с огромным трудом.

Старушка неодобрительно покачала головой, но её неодобрение вряд ли можно было отнести ко мне. И она подтвердила это, едва сказала:

— Он не успокоится, Кать. Ты задела его сердце, активировала пророчества, появилась на их родовом гобелене. Если говорить откровенно, девочка моя, у тебя нет никаких шансов сбежать. Просто никаких.

Внутри что-то с хлопком лопнуло и полетело вниз, на самое тёмное дно моей души, чтобы разбиться где-то там, в неизвестности, на миллион осколков. Это… было не то, что мне хотелось бы услышать. Совсем не то.

Бабушка же, грустно посмотрев на мои поникшие плечи и потемневший от подтверждённой ею безысходности взгляд, отставила в сторону кружку, которую до этого в руках вертела, вздохнула и продолжила:

— Но ты можешь попробовать отстрочить неизбежное.

И падающая вниз, чтобы разбиться, надежда замерла прямо в воздухе. Откровенно говоря, я вся в этот момент замерла, даже дышать перестала, и подняла на старушку недоверчивый взгляд.

Не говоря более ни слова, бабушка Оля поднялась и, пошатываясь, ушла в глубину дома. Её не было несколько минут, лишь какой-то шум доносился откуда-то оттуда.

А потом она, всё так же пошатываясь, вернулась, рухнула на стул за столом и с победной улыбкой на раскрытой ладони показала мне ключик. Маленький серебряный ключик, вероятно, тот самый, что она искала.

— Нашла, — подтверждая моё предположение, похвасталась старушка.

Я с трудом поднялась со стула, подошла к сундуку, наклонилась и взяла с пола запечатанную серебряную шкатулку, чтобы после этого вернуться и осторожно поставить её на стол, замочной скважиной к бабушке.

Попала она в неё далеко не с первого раза. Но всё же попала, а лично я узнала много новых совершенно нехороших слов.

Тихо щёлкнул открываемый механизм, серебряная крышечка сама с величайшей аккуратностью откинулась назад, а бабушка с восторженным трепетом извлекла изнутри три простые серебряные колечка.

— Их можно носить, как одно, — проговорила она, прикладывая все три друг к другу так, что пропали все швы и стыки и это действительно стало просто одно самое обычное кольцо.

И вот его на дрожащей ладони передали мне.

Первое, что я почувствовала, едва взяла его в руку, это холод. Оно было не просто холодным, оно было ледяным, и лёд этот оно напитывало явно годами, потому что не согрелось даже от моих прикосновений.

— Надевай, — велела бабушка Оля, во все глаза следя за каждым моим движением.

Чувство надвигающейся беды зашевелилось где-то внутри. Голос разума шепнул, что лучше мне этого не делать, но… разве был у меня выбор? Осторожно покрутив магическое украшение перед глазами, я со всей осторожностью надела его на руку и… и ничего не произошло. Вообще ничего. Совершенно. Оно даже не потеплело.

— Ну, — бабушка Оля подалась вперёд, навалилась на стол и с жадностью посмотрела вначале на кольцо, затем мне в глаза, — как ощущения?

Честно прислушавшись, я была вынуждена признать:

— Никак.

Но этим ответом старушку было не впечатлить, поэтому она, как-то странно на меня посмотрев, перевела жаждущий уже чего-нибудь взгляд на кольцо. Я тоже на него посмотрела.

И вот сидим мы, смотрим, а оно самым бессовестным образом ничего не делает.

— Я рада, что оно бездействует, — призналась я вдруг.

— Почему? — Не глядя на меня, спросила бабушка Оля.