Фракс на войне - Мартин Скотт

Я сижу за стойкой в таверне «Секира мщения». В одной руке у меня кружка пива, в другой – палочка фазиса. Я сосредоточенно размышляю, стоит ли заказать стакан кли вместе со следующей кружкой пива. Непростое решение. В моей конторе наверху стоит целая бутылка этого напитка… Можно подождать, пока я попаду туда. Но ведь нет ничего лучше стакана кли, разбавленного свежим пивом Гурда. Поразмыслив над этой проблемой, я решаю довериться своему богатейшему опыту и взять себе кли и еще одно пиво.

Дандильон, тупая трактирщица, смотрит на меня так, будто собирается что-то сказать по поводу моего решения начать пьянствовать в такую рань. Я бросаю в ее сторону суровый взгляд. Меньше всего мне хочется, чтоб меня отчитывала Дандильон, девушка, которая в свободное от работы за стойкой время обычно валяется на пляже и болтает с дельфинами.

Я мрачнею. Эта таверна, похоже, и впрямь изживает себя. Приходится мириться с Макри, у которой характер не подарок, да еще выносить эту дуру Дандильон. Хуже всего, что повариха Танроз, кажется, не намерена возвращаться на работу. Я уже несколько недель не ел приличной еды. М-да, жизнь становится все хуже.

Гурд, хозяин таверны «Секира мщения» и мой лучший друг, сидит рядом. Я уже собрался было пожаловаться ему на плохих трактирщиц, да сдержался.

– Ты сейчас без работы, Фракс?

Я качаю головой.

– Дела идут неважно, и ты знаешь почему.

– Расследование?

Я киваю. Несколько месяцев назад меня обвинили в трусости перед лицом врага. Якобы я бросил свой щит на поле брани. Обвинение это относится к битве при Санасе, произошедшей семнадцать лет назад. Оно не имеет под собой абсолютно никаких оснований, и дело не должно доходить до суда. Тем более что обвиняемый храбро сражался за город. К несчастью, Турай не то место, где человека ценят за прошлые заслуги. Здесь честных людей стараются втоптать в грязь. Богатые и порочные процветают за счет бедных, но добродетельных.

– Дела у меня неважные.

– Никто не верит в это, Фракс.

– Может, и так, но я опорочен. Начинаю жалеть, что не убил Вадинекса, когда он выдвинул против меня обвинение. Тогда бы все очень быстро разрешилось.

– Ага, и сейчас тебе пришлось бы скрываться, – справедливо замечает Гурд.

Вадинекс сражался в битве при Санасе. До сих пор не могу понять, что понудило его нагородить такую ложь.

Последние несколько недель я собираю доказательства своей правоты, чтобы защищаться в суде. Многие мужчины, все еще живущие в Турае, принимали участие в этом сражении, однако нелегко найти тех, кто находился рядом со мной в тот миг, когда произошли события, вменяемые мне теперь в вину. Даже такому опытному мастеру сыскных дел, каким являюсь я, потребовалось немало усилий, чтобы найти старых товарищей. Пришлось изрядно порыскать по городу в жаркую и дождливую погоду сезона горячих дождей. Мне все же удалось отыскать несколько верных друзей, и теперь я почти уверен, что выиграю дело. Если только враги мои не дадут крупную взятку, что не исключено в нашем городе. Коли такое случится, я убью своего обвинителя и покину здешние места. В любом случае Турай – не самый замечательный край.

У меня давно бы возникли проблемы с деньгами, если б не посещения стадиона Супербия, где я успешно играл на гонках колесниц. Я ставил на победителя гонок в честь Туроса, и мне в целом везло, так что в конце недели у меня уже имелась хорошая прибыль, а репутация игрока, подмоченная, когда я продулся в прошлом году, немного окрепла. Так ведь исход прошлогодних гонок определенно был предрешен заранее. Все знают, что в нормальных условиях Фракс так крупно не проигрывает.

Двери таверны распахиваются настежь. Раздаются грязные оркские ругательства, и появляется Макри. Оркская брань – табу в Турае и преследуется законом. Однако в плохом настроении Макри обычно прибегает к языку своей молодости. Она росла в лагере гладиаторов и в детстве наслушалась разнообразнейших оркских словечек.

Гурд хмуро смотрит на нее, Дандильон расстроена, однако Макри не обращает на них никакого внимания.

– Представляете, меня сейчас оскорбили на улице. Иду себе, думаю о своем, и вдруг какая-то скотина ни с того ни сего тычет в меня: «Глянь, костлявая оркская девка».

Макри подходит ко мне, забирает у меня палочку фазиса, прикуривает ее от свечи и делает глубокую затяжку.

– Ненавижу это место, – говорит она.

Макри – орк только на четверть, и все равно в городе, где все ненавидят орков, это сулит неприятности. Большинство людей в округе Двенадцати морей уже привыкли к ней, но на улице она порой все еще сталкивается с недоброжелательным отношением. Ни Гурд, ни я не спрашиваем Макри о том, что случилось после. Мы и так знаем.

– Так вы что, не хотите спросить меня о том, что было дальше? – вопрошает Макри.

Я потягиваю свое пиво.

– Позволь мне предположить. Незнакомец называет тебя костлявой оркской девкой, когда ты идешь по улице Совершенства. Как же ты реагируешь? Весело усмехаешься и проходишь мимо? Поздравляешь его с удачной фразой? Нет уж, дудки. Ты сбиваешь этого человека с ног и, приставив к его груди меч, сообщаешь, что в следующий раз покончишь с ним без всякой пощады.

Макри явно разочарована.

– Ну да, что-то в этом роде, – соглашается она. – Черт, ты испортил мой рассказ!

Макри не произносит больше ни слова. В последние недели ей не веселее, чем мне. И не только из-за сезона горячих дождей и неприязни к ливням. Даже теперь, когда к нам наконец пришла осень и климат Турая – что бывает редко – можно назвать сносным, она несчастлива. Нынешнее лето стало значимым в жизни Макри. Она достигла больших высот, получив высшие оценки в Колледже Гильдий, и перешла на последний курс лучшей студенткой. Однако лишь только улеглась эйфория, связанная с этим событием, девушка вспомнила, что ее первый роман преждевременно оборвался. Она встречалась с юным эльфом на острове Авула, а теперь этот эльф не желает ее видеть. До Авулы от Турая плыть несколько недель, но, по словам Макри, он мог бы хоть прислать ей послание. Так что в течение последнего месяца она грустна, как ниожская шлюха, и только расстраивает посетителей таверны.

Были времена, когда вид Макри в крошечном кольчужном бикини мог взбодрить самых суровых местных докеров. Фигура девушки, которой, по всеобщему признанию, нет равных во всем городе-государстве, была так хороша, что люди забывали обо всех предрассудках, связанных с происхождением Макри. Как говорит старик Паракс, сапожник, нельзя обвинять девушку с таким телосложением в наличии оркской крови. Да многие утверждали нечто подобное. И все же никакая фигура, пусть даже самая замечательная, не может извинить подавальщицу, которая чуть не швыряет стаканы на стол и смотрит на посетителя так, будто хочет оторвать ему голову. Когда докеры, парусных дел мастера и прочие работники приходят в «Секиру мщения» после тяжелого трудового дня, они желают немного расслабиться, что весьма непросто, если Макри не в духе.