Оракул выбирает королеву - Оливия Штерн Страница 65

Леона пожала плечами. Вот ведь вопрос… А если бы Арман предложил, что тогда?

Леона непроизвольно вздрогнула.

Она бы отказалась. После того, что он сделал, она и видеть его не желает, не говоря уж о прочем.

– Мы бы все равно не ужились, – со вздохом сказала она. – Как по мне, так уж лучше так, чем быть игрушкой мужчины, которого не слишком-то и любишь.

– А разве так бывает – не слишком? Я всегда думала, что или любишь, или нет. Странная ты. «Не слишком», хм.

Леона откинулась на спинку стула. Она ощущала себя сытой и почти счастливой.

– Ну что я могу поделать? Зато теперь у меня будет малыш. Понимаешь, я ведь долго не могла забеременеть. А тут раз – и готово. Я рада. Думала, что и ты порадуешься.

– Я тоже рада, если ты рада, – смущенно пробормотала Злата, – но как-то все это странно.

– Так бывает, – улыбаясь, сказала Леона. – Поверь, еще и не так бывает.

– Значит, ты ему ничего не скажешь о ребенке? – Вопросы сыпались из Златы, как горох из дырявого мешка.

– Не скажу, – заверила Леона.

Она на самом деле думала, что будет так. Нужно было начинать новую жизнь, без Армана. Впрочем, новая жизнь по большому счету ничем не отличалась от старой. До того, как она его повстречала.

Арман объявился неожиданно, когда Леона уже перестала его ждать, а в том, что она все-таки его ждала, стоило признаться хотя бы самой себе. Она ждала месяц, другой… Дни покатились, и однажды, когда она чуть ли не впервые не прислушивалась к шагам за запертой дверью и не выглядывала в окно, тщетно пытаясь разглядеть силуэт Рекко над городом, раздался осторожный стук в дверь. Такое вот противоречие: она старалась Армана забыть, но вместо этого изводила себя и надеялась.

Леона отперла дверь, и вместе с гаснущим рассветом в ее квартиру шагнул король, мужчина, от одного вида которого ей показалось, что ее заживо режут на части. Она даже говорить не могла, молча шагнула в сторону, позволяя пройти – ну а как еще, когда он король!

Арман так же молча миновал коридор, оттуда, не дожидаясь приглашения, прошел в гостиную. Леона прикусила губу изнутри до крови, чтобы заставить себя двигаться, и медленно пошла следом. Чувствовала она себя при этом так, как если бы шла на эшафот. И ловила себя на том, что жадно пожирает глазами мужчину, которого только начала забывать.

Он почти не изменился. Разве что немного похудел, как будто потемнел лицом. Это сложно понять и объяснить, но в Армане как будто стало меньше света – хотя его и так было не много. Леоне показалось, что Арман весь стал будто жестче. Жесткость эта затаилась в движениях, в замершем и каком-то вымученном выражении лица, в глазах, которые стали похожи на бездушные зеркала. Но в целом, конечно, если не обращать внимания на такие мелочи, за которые может цепляться только взгляд бывшей любовницы, Арман выглядел роскошно. Идеально причесанный, волосы собраны в низкий хвост, прекрасно и дорого одетый в белую сорочку, черный сюртук и бриджи. Грудь пересекала перевязь, обильно расшитая золотом. И ножны, в которые была вложена шпага, тоже сверкали золотом и камнями.

«Зачем он здесь?» – обреченно подумала Леона, останавливаясь у входа, в то время как Арман замер у темнеющего окна. Он стоял к ней спиной, и Леоне вдруг стало ясно, что он попросту не решается… Да, король, и не решается посмотреть ей в лицо.

Молчание затягивалось. Леона подумала о том, что можно было бы предложить его величеству чаю… И как же это глупо, предлагать чай тому, кто тебя отвел на верную смерть, тому, кто лгал. Но в то же время чай прекрасный повод начать разговор. А поговорив, Арман быстренько уберется восвояси, потому что ничего приятного Леона ему говорить не собиралась. Ей даже досадно стало оттого, что она почти переломила себя и глупые чувства, а он взял и явился.

– Как ты здесь? – наконец спросил Арман.

Тихо так спросил, едва слышно. Повернулся к Леоне и окинул ее пристальным, внимательным взглядом.

Она откашлялась. И, глядя под ноги на потертый ковер, пробормотала:

– Хорошо. Спасибо, ваше величество. Все хорошо.

Воцарилась неловкая пауза. Где-то на краю поля зрения Арман переместился в сторону, а потом, таким коварным маневром, ближе к ней, при этом напрочь перекрыв путь к бегству в коридор.

– Леона, посмотри на меня.

Она против воли с наслаждением слушала его тихий, чуть хриплый голос.

«Да убирайся уже отсюда, пока я еще держусь…»

Мотнув головой, она упорно разглядывала ковер.

– Леона…

Он поднял руку, словно желая коснуться ее лица, но тут же отдернул, как будто давно убедил себя в том, что не имеет никакого на это права.

– Нам надо поговорить, – наконец произнес Арман, – пожалуйста, присядь.

– Нам совершенно не о чем говорить, ваше величество, – прошептала Леона.

А внутри все корчилось, сжималось от жгучей боли, от сожаления, от осознания всей гнусности его лжи, от того, как он ее использовал. Попросту поимел – а потом использовал так, как ему хотелось. Наверное, в этом весь корень ее несчастья: почему-то всем женщинам кажется, что, если они были близки с мужчиной, что-то может в нем измениться. А когда этого не происходит, становится дико больно.

– А мне кажется, есть о чем.

Не обращая внимания на ее попытки освободиться, Арман твердо взял ее за плечи, подвел к стулу и усадил. Сам сел напротив.

– Ты помнишь Эрику, не так ли?

– Уходите, – шепнула Леона, но он сделал вид, что не слышал.

– Эрика снова объявилась во дворце. Я подозревал, что она там ошивается. Она ко мне зашла. И кое-что интересное рассказала. Не догадываешься, что именно?

Леона вскинула подбородок.

– Понятия не имею, ваше величество. Мы не были с ней подругами.

– Хорошо, – голос Армана сделался обманчиво-мягким, – тогда я намекну. Вообще-то я давно собирался тебя навестить, независимо от того, что мне вчера рассказала Эрика. Я хотел увидеть тебя. Но, к сожалению, корона никому не приносит свободу и я не могу вот так запросто покинуть дворец. Да что там!.. – Он махнул рукой, задумался на мгновение, а затем размеренно проговорил: – Льесса Кьенн, вы окажете мне честь стать моей женой?

– Нет, – твердо ответила Леона и услышала характерный скрежет зубов.

– Почему? Если ты ждешь, что я буду на коленях ползать, то вынужден тебя разочаровать. Этого не будет. Свою вину я полностью признал. Единственное, что добавлю: да, сперва я солгал, чтобы ты не боялась, а потом – оттого что придумал, как тебя вернуть. И я вернул, ты жива.

Невольно улыбнувшись, она наконец-то подняла глаза на Армана. Тот изрядно побледнел. Сидя за столом, Арман положил кулаки на скатерть, и было видно, как побелели от напряжения костяшки. А на Леону внезапно снизошло полное спокойствие.