Оракул выбирает королеву - Оливия Штерн Страница 64

Леона погладила живот, пробормотала:

– А ты пока спи, моя бусинка. Я буду тебя ждать.

Вот так, сидя на мягком диване закрытого экипажа, который плантосы уносили все дальше от солнца, Леона решила, что начнет все заново. В конце концов, она жива, здорова, да еще и беременна. Нужно радоваться. А Армана она скоро забудет, потому что… Слишком много ему чести, чтобы помнить.

Единственное, что беспокоило, это тот незнакомец, который ее нашел и, судя по всему, собирался убить. Но, скорее всего, это на королевском ярусе Леона Кьенн кому-то мешала. А Леона, спрятавшаяся от солнца, не мешает никому, так что и переживать не стоит о том, что нечто подобное может повториться.

К счастью, ее квартира уцелела. Никто не взломал дверь, никто не влез в окно. Здесь было тихо и сумрачно. Пахло немного сыростью. Было слышно, как редко-редко срывалась с крана капля воды и звонко шлепалась на дно ванны.

Леона прикрыла дверь и обессиленно привалилась спиной к стене. Вот она и дома. Вот все и закончилось… И хорошо, что закончилось. И вроде бы нужно радоваться тому, что жива осталась, но почему же мир кажется блеклым и безрадостным?

Она вздохнула. Еще раз огляделась. Рассеянно прошлась по гостиной, зажгла газовый фонарь. Выглянула в окно; там была привычная темень, кое-где разбавленная скудным уличным освещением. Прямо под окнами прошел, громко цокая подкованными каблуками, одинокий прохожий. На миг Леоной овладело беспокойство, вспомнился мужчина, который хотел ее зарезать в лесу. Кто его послал? Но затем твердо сказала себе: пока ты сидишь в темноте, ты никому не нужна и не интересна. Ты никому не мешаешь. Так что продолжай в том же духе и все будет хорошо.

Она почувствовала, что голодна – конечно, засахаренных орешков она нажевалась, но хотелось кусок жареного мяса. Еды, понятное дело, в квартире не было. Обычно Леона спускалась позавтракать либо в кофейню, что напротив, либо заглядывала к Злате, а пообедать наведывалась в «Румяные ножки» в соседнем доме. Так что, выходит, чтобы поесть, следовало снова выйти из дома.

Но сперва она решила искупаться, Эрика ее не мыла ни разу.

Леона набрала в ванну теплой воды, затем с облегчением избавилась от платья и белья, остановилась перед зеркалом. Все еще не верилось… В то, что через несколько месяцев она раздастся в талии, живот округлится, а там, внутри, будет новый человечек, сынок или доченька. А когда он или она появится на свет? Как тогда себя вести? Что делать с малышом?

В том, что она будет любить свое дитя, Леона не сомневалась ни мгновения. И, пожалуй, от Армана Линто в нем не будет ничего, это будет только ее ребенок. А вот насчет того, что делают с детьми, у Леоны вдруг оказалось столько вопросов, что впору было ехать к родителям.

Но как тут приедешь? Допустим, они знают, что она жива. Но вот ее огромный живот вряд ли приведет их в восторг. И это без мужа, теперь ведь она официально совершенно свободна.

Вздохнув, она забралась в воду и задремала, откинув голову на бортик. Как назло, приснился Арман, грустный и какой-то беззащитный. Видеть его таким оказалось невыносимо больно, Леона проснулась со слезами на глазах и долго глядела в потолок. Все пыталась понять, отчего ее так задела его ложь. Она ведь понимала, что герцог Саторийский та еще тварь, но почему-то допускала, что стала для него кем-то важным, особенным. Какая глупость! Не раздумывая, он пожертвовал ею ради того, чтобы жила сестра и королева, которую он, судя по всему, потом и убил. Интересно, а как бы он поступил, если бы знал о ребенке?

«Ничего бы не изменилось».

Леона вымыла голову, выбралась из ванны и как следует вытерлась. Потом, завернувшись в полотенце – и, как назло, снова вспомнив о том, как проникновенно и жарко Арман смотрел на нее полуголую, поплелась в спальню, чтобы одеться. Есть хотелось неимоверно.

Потом она вышла на улицу и поспешила в пекарню, к Злате. Ей казалось, что там, в уютном мире пирожков и румяных булок, немного отляжет от сердца. Горло то и дело стискивало невидимым обручем и почему-то хотелось плакать.

«Я же беременна, – подумала Леона, – у беременных всегда глаза на мокром месте, перепады настроения и все такое».

И снова вспомнила герцога Саторийского. Вернее, теперь уже короля. Нового Вечного короля, судя по всему.

«Почему ты так поступил? Почему так некрасиво лгал? Почему недрогнувшей рукой отправил меня сдыхать в Оракуле, а потом все равно занял место королевы? Почему?»

Но ответов не было. Возможно, она могла бы спросить Армана, но Леона знала, что видеть его будет слишком больно. Слишком. А потому лучше просто забыть и жить себе дальше.

Она открыла дверь, ведущую в пекарню, зазвенел колокольчик. И в тот миг, когда Леона уже шагнула к витрине, из темноты помещения выплыла Злата. Ничего в ней не изменилось за прошедшее время, однако при виде Леоны она замерла и слегка побледнела.

– Леона… – сиплый шепот был едва слышен. – Ты жива! Где ты была?!

И, оглушительно хлопнув откинутым прилавком, Злата заключила ее в крепкие объятия.

– Леона, Леона! – повторяла она как заведенная. – А я уж к тебе и домой ходила, а тебя все не было. Соседка снизу сказала, что очень давно тебя не видела. Я думала, что ты там и сгинула, в этом проклятом меморуме. А ты? Что случилось-то?

Дождавшись, пока подруга даст возможность дышать и говорить, Леона слабо улыбнулась:

– Ну, вот так получилось, видишь ли… И, знаешь, кое-что изменилось.

– Так у всех изменилось! – подхватила Злата, размахивая крепкими руками. – Королева-то померла! Никто не думал, что она помрет, а она… И теперь у нас новый король, как его там… – Она смешно наморщила нос.

– Арман Линто, герцог Саторийский, – подсказала тихо Леона. – Но вообще-то, знаешь, я очень голодна. У тебя есть мои любимые пирожки с лимонным желе?

– Садись! – Злата повелительным жестом указала на столик в углу. – Сейчас сварю кофе.

Когда она вернулась, Леона маленькими глотками долго пила обжигающе-горячий напиток, откусывала пирожки и рассказывала Злате о своем путешествии, разумеется, умочав о том, что подруге знать не следовало.

В итоге получилось так, что Леона, так и не выполнив заказ Феломены, совершенно случайно встретила старого знакомого – ну, из тех, что при дворе. Они поехали к нему, и там она жила некоторое время.

– Он тебе предложение сделал? – строго спросила Злата, уплетая ватрушку.

– Нет, – вздохнула Леона, – но кое-что он мне все-таки сделал, если можно так сказать.

В голубых глазах Златы появилось недоумение.

– Ребенка он мне сделал, – все же призналась Леона и поспешно добавила: – Чему я очень рада, если честно.

– Да как же так-то? – ошарашенно спросила Злата и отставила свою чашку. – Ты так спокойно говоришь о том, что тебя обесчестил мужчина, да еще и не собирается жениться?