Оракул выбирает королеву - Оливия Штерн Страница 66

– Мне ничего не нужно от вас, ваше величество, – спокойно сказала она, – у меня все есть. И, право же, вам лучше уйти. Во дворце вас ждут дела.

– Я сам решу, какие и где меня ждут дела. – В голосе Армана слышался металл. – Послушай… Да, я знаю, что поступил с тобой дурно. Но я, видит бог, предпринял все меры, чтобы в итоге ты была жива и здорова. Да, я не мог оставить Витту в том положении. Да, я был готов вернуть королеву только ради Витты, чтобы ее не убили. Единственное, чего я не знал, – что будет происходить внутри Оракула.

Леона поникла. Даже неясно, что более невозможно простить – ту боль, которую ей пришлось пережить внутри медного монстра, или ту ложь во спасение, которой ее потчевал Арман?

– Почему королеву так и не вернули? – все же спросила она.

– Эрика успела повторно сломать Оракул. Мне пришлось самому считывать отпечаток королевы. Вот тогда и выяснилось, что она, оказывается, была моей матерью, а заодно и матерью Витты. Но это я рассказываю не для того, чтобы ты меня пожалела, нет. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что произошло на самом деле. Так что я стал королем как прямой потомок королевы.

– А Витта? Что с ней?

Арман серьезно посмотрел на Леону:

– Она больна без единого шанса на выздоровление.

– А как же магия?

– Когда мозг поврежден, магия тут не поможет.

Леона понимала, что теперь Арман говорит правду, но обида никуда не ушла, ползла по сердцу хрустящими морозными узорами.

«Он делал все для Витты. За мой счет».

– Я прошу, чтоб ты вернулась, – сказал Арман. – Если ты не хочешь меня видеть, я не буду настаивать, хоть мне бы и хотелось, хотя бы изредка.

– Тогда зачем мне возвращаться? Здесь мой дом, ваше величество. Он, конечно, не так хорош, как дворец, но…

– Здесь темно, – голос Армана упал до сиплого шепота, – ребенку лучше расти там, где много солнца.

– Знаете, ваше величество, это все же мой ребенок, и я сама буду решать, где ему лучше, – запальчиво ответила она.

– Твой, значит… – Губы Армана тронула горькая усмешка. – Хорошо, пусть только твой. Я мог бы его забрать, но не буду этого делать. Подумай, пожалуйста, не руби сгоряча. Ты свободная женщина, я подарю тебе имение на королевском ярусе. А дальше как решишь.

– Я останусь здесь, – твердо сказал Леона, – это мое последнее слово.

Арман поднялся и пошел к выходу. Он остановился рядом с Леоной, и она опять опустила голову, потому что смотреть на него было просто невыносимо.

– Я не буду больше оправдываться, – сказал Арман, – что сделано, то сделано. Но мне бы хотелось, чтобы вы ни в чем не нуждались. Это все, что я могу тебе предложить, учитывая, что на большее я не могу рассчитывать. Я полностью заслужил все, что ты обо мне думаешь. Но если примешь мое предложение, напиши.

…Когда за ним захлопнулась входная дверь, Леона медленно сползла спиной по стене и разрыдалась.

Что она думала о нем… Много чего, совершенно нелестного.

Но думать-то думала, а вот чувствовала… Леона чувствовала, что в тот момент, когда Арман вышел из ее маленькой квартирки, ей стало попросту нечем дышать. Словно он мог забрать ее дыхание и унести прочь. В попытках успокоиться она положила руку на округлившийся живот, погладила его.

– Ничего, маленький, у нас с тобой все будет хорошо. И ничего нам от него не нужно, правда же?

И снова покатились дни, сливаясь в месяцы. Теперь Леона выходила из дома по утрам, когда солнце взбиралось из Тени вверх, к королевскому ярусу, и гуляла по оживленным улицам Люция, потому что ребеночку нужно солнце. А он, ее малыш, уже начал тихонько толкаться ножками, и Леона с глупой улыбкой гладила округлившийся живот. В такие минуты она была совершенно счастлива. В прочие моменты счастья, к сожалению, становилось чуть меньше.

Настала пора признаться себе в том, что она так и не смогла вырвать из сердца человека, который ее использовал. Иначе разве не было бы ей все равно, когда Злата прочитала в газете объявление о королевской помолвке?

Не выдержав, Леона выхватила из рук подруги бумажные страницы. Вся главная полоса была посвящена этому событию, и с репродукции дагерротипа на Леону глядел мрачный Арман, а рядом стояла тоненькая девушка, совсем еще юная, курносенькая, изнывающая под тяжестью высокой прически.

Вид этой девчушки рядом с Арманом почему-то так ранил, что Леона скомкала газету и швырнула ее в урну.

– Ты чего? – удивилась Злата. – Эй, что такое?

– Н-ничего, – с трудом произнесла Леона. – Ненавижу. Сволочь.

– Кто? Король, что ли?

Кое-как сообразив, что говорить на эту тему больше нельзя, Леона только передернула плечами. Потом быстро вытерла защипавшие вдруг глаза и виновато посмотрела на подругу.

– Прости. Это все беременность… Так на ком он собрался жениться?

Злата, ворча, вытащила газету из урны, разгладила на столе.

– Вот, смотри. Племянница первого советника, благородная льесса Эделина Сильен.

Леона стиснула зубы. О, какая же ты сволочь, Арман Линто! Если бы подвернулся под руку, своими руками бы придушила. А потом ей вдруг стало смешно. Кто бы мог подумать! Вот уже который месяц она безуспешно пытается его забыть, но все равно не получается. А когда приходит ночь, накатывают и воспоминания, и тогда она просто воет вполголоса, зажав зубами край наволочки. Кто бы знал, отчего так больно и почему эта боль не желает уходить?

Но ведь рано или поздно все пройдет.

Скоро у нее родится ребенок и будет уже не до странных и глупых мыслей.

А еще через неделю Злата показывала уже другую газету, в которой было сказано, что его величество со скандалом разорвал помолвку. Вроде бы его невесту видели с другим мужчиной, и это явилось поводом.

– Думаю, все было подстроено, – тоном знатока дворцовых интриг сообщила Злата. – Возможно, король не шибко-то и жениться хотел.

– А кто его мог заставить? – мрачно спросила Леона, пережевывая кусок бублика.

– Ну, мало ли… Сперва решил, что оно ему надо, а потом передумал. Он же король.

Леона откинулась на спинку стула. Удивляясь самой себе, она вдруг поняла, что ей даже как-то легче стало оттого, что Арман не женился на той девчонке.

«Ну и толку? – хмыкнула она. – Тебе-то что?»

И так ей сделалось горько, что Леона не выдержала и разревелась прямо над чашкой с кофе. Злата бросилась ее обнимать, успокаивая и заверяя, что все будет хорошо.

– Ну, прекрати, ты же ребенка расстраиваешь, – наконец привела она последний довод.

Леона шумно высморкалась в платок и сказала:

– Знаешь, я, наверное, глупо поступила, когда решила ничего отцу ребенка не говорить. Возможно, нам на самом деле имеет смысл поговорить. И мы бы решили, как быть дальше.