Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон Страница 63

– «Запретный плод» прогорит, если ты не будешь выступать.

– Может быть, – сказал Жан-Клод.

– Нет, – перебила я и встала.

Клодия протянула руку, но я на нее глянула сердито, и она отступила.

– Что «нет», ma petite?

– На этой неделе на сцене будут Натэниел и Никки.

Никки – такой был мой сценический псевдоним, выбранный Натэниелом, еще когда Никки с нами не было. Те несколько раз, когда Натэниел и Жан-Клод уговорили меня выступить… ну, скажем так: клуб в убытке не остался. Я унаследовала от Жан-Клода ardeur, а с помощью Натэниела мы могли его использовать и втравить публику в такое зрелище, что после этого сайт «Запретного плода» чуть не лопался от реплик, в которых Никки звали вернуться на сцену.

– Ты терпеть не можешь выступать в клубе.

Я пожала плечами:

– Не то чтобы терпеть не могу, просто не нравится, но на переходный период вполне могу выступать.

– Намекаешь, что я не выполняю долг перед мастером и страной, а ты выполняешь?

– Да ни на что я не намекаю. Констатирую, что ты красив, восхитителен и… блин… большой ребенок.

Я утерла свежую кровь тыльной стороной ладони.

– Я не хотел тебя ранить.

– Ты уже это сказал. Если бы так действительно и было, ты бы не стал это твердить без конца.

– И я должен сказать, – вмешался Никки, – что ты сильно ранил Аниту, и никто из ее любовников теперь не получит от нее орального секса, пока она не выздоровеет. Она не твоя. Если ты думаешь, что можешь ее увечить так, что мы все будем лишены секса с ней, и при этом тебе это сойдет с рук, то ты ошибаешься.

– Ты всего лишь охранник, боевик и невеста Аниты. Я не обязан выслушивать от тебя выговоры.

– Но от меня обязан, – возразил Жан-Клод. – Никки прав. Ты испортил удовольствие для всех ее любовников, а это тебе не по рангу. Ее мастер я, а не ты.

– Ты не мастер Аниты. Мастер управляет, а она тебе неподконтрольна.

– Мне не надо быть ее хозяином, чтобы любить ее, Ашер. Ты всегда относился к любовникам как к собачкам, которых можно баловать или бить, но главное – владеть ими.

– Что плохого в том, что в любви я хочу иметь уверенность? – спросил Ашер.

– Я уверен, что Анита меня любит, и она уверена, что я люблю ее.

– Но Натэниела она любит больше, и Мику, и этот мальчишка обожает ее.

– Я люблю Аниту, – сказал Никки.

– Но тебя она не любит, – бросил Ашер ему в лицо. Хотел сделать больно.

– Я почти все время ощущаю эмоции Аниты, – сказал Никки. – Я знаю, какие у нее ко мне чувства. И чувствую себя уверенно на своем месте в ее жизни. А ты?

Ашер сделал шаг к Никки, который стоял над Аресом, все еще не пришедшим в сознание.

– Ашер, время до рассвета тебе нужно на сборы, – сказал Жан-Клод. – Иди и воспользуйся им.

Ашер перевел взгляд с Жан-Клода на меня, потом опять на Натэниела, который помогал Сину сесть.

– Я прошу прощения.

– Жан-Клод прав, – сказал Натэниел. – Как бы мы тебя ни любили, твое отвращение к себе портит все.

– Натэниел…

– Син – мой брат, Ашер. Я не хочу его лишиться, потому что ты не чувствуешь себя достаточно любимым.

– Я ведь его не так уж сильно ударил…

Натэниел прижимал к себе Сина, держа его на руках. У юноши все еще был затуманенный взгляд, будто не мог понять, что случилось.

– Твой мастер города дал тебе приказ. Иди и выполняй его.

Такой холодной злости я никогда у Натэниела не слышала.

– Иди, – сказала я.

– Немедленно, – добавил Жан-Клод.

Ашер начал что-то говорить – и остановился. Кивнул, повернулся и ушел в подземелье – туда, где была его комната, одежда, чемоданы, пошел делать то, что ему было сказано. И черт побери, самое время!..