Обреченные стать победителями - Марина Ефиминюк Страница 55

Ситуацию, как, впрочем, и всегда, спас Бади. Он перехватил оспариваемый кусок, возложил на горку еды перед собой и емко объяснил для непросвещенных:

– Полезный белок.

– Слышал, Ботаник? – Тильда бросила выразительный взгляд на Флемма, с индифферентным видом жующего овощное рагу. – За плохую вещь люди не дерутся.

– Спорное утверждение, – парировал тот, наотрез отказываясь покидать ряды убежденных вегетарианцев.

– Так вот! – громко, звонко и очень пронзительно, словно хлопнув в ладоши, произнесла поклонница Форстада. – Илай, меня зовут Аманда!

– Я помню, – усмехнулся тот.

Надо сказать, он был очень мил. На мой взгляд, даже чересчур для человека, завязавшего с девушками. Живо стрелял глазами, рассыпал приторные улыбочки, от которых даже у меня суп казался не соленым, а сладким, и, к тому времени, как я давилась невкусным гарниром, узнавал номер комнаты потенциальной подружки. В общем, четыре сорима были потрачены девицей не зря!

С Илаем мы увиделись только на следующий день, на занятии по флоре Рейнсвера. Я влетела в оранжерею через пару минут после начала и по узкой дорожке, придерживая мантию, чтобы ни один плотоядный куст не попытался раздеть приличную адептку, помчалась в другой конец стеклянного строения, в пристройку, где располагался учебный класс и ботаническая лаборатория.

Группа в полном составе нашлась возле злосчастного арауста. Помахав ладошками перед раскрасневшимся от бега лицом, я пристроилась с краешка. Вроде как не опоздала, а просто держалась подальше от всяких растений, если они не были выкопаны из родной земли нашего, нормального и привычного, мира.

Магистр Ранор, похожий на маленькую птичку, вдохновенно отчитывал двух худых парней, на полторы головы выше его. Тряс крючковатым пальцем и от возмущения трясся сам.

– Да что же вы все издеваетесь над несчастным растением?! – дребезжащий голос звенел. – За последнюю седмицу куст успел выпустить целых три женских отростка и зацвести! Зацвести, понимаете?!

– Видать, от счастья, – пробормотал кто-то.

– Подвинься, Эден. – Илай незаметно пристроился рядом. Судя по всему, он пришел вовремя, спокойно дожидался, пока магистр отведет душу, и вдруг из понятного только аристократам принципа решил потеснить простой народ, то есть меня.

– Сам подвинься и встань туда, где стоял, – огрызнулась я, но тут же спросила:

– С чего Ранор буйствует?

– Ты правда не слышала? К кусту устроили паломничество и оранжерею теперь опечатывают заклятьями.

– На него молятся, что ли? – фыркнула я.

– Проверяют истинные пары.

– Это как? – Я с удивлением посмотрела на Илая.

– Если спеленает, значит, все по-настоящему.

– По-настоящему – это до гробовой доски и общей погребальной урны?

– Вам, девочкам, лучше знать, – согласился он.

– Если девочкам лучше знать, то что под кустом делали двое парней?

– Пытались на спор доказать безосновательность теории.

– И как?

– Спеленал. Не представляю, как они теперь будут выживать в мужском общежитии.

У меня вырвался громкий издевательский смешок, и несколько человек повернули к нам головы. Пришлось прикусить язык и состроить индифферентную мину.

Между тем гнев профессора окончательно излился. Пошарив по карманам руками, он залез под мантию, вытащил жестяную крошечную коробочку с какими-то сушеными листиками и, быстро сунув один в рот, скомандовал:

– В ботаническую лабораторию, господа вандалы! Я совершенно не настроен учить вас прекрасному, но занятия, к моему искреннему сожалению, никто не отменял…

Мы двинулись в указанном направлении. Понурые парни, в том числе. Народ, не позволяя им расслабиться, принялся сыпать скабрезными шуточками. Бедняги огрызались, отбрыкивались и едва сдерживались, чтобы не начистить кому-нибудь фасад.

– К слову, о священном кусте мне рассказала Эмили, – вдруг признался Илай.

– Какая еще Эмили? – не поняла я.

– А как вчерашние «четыре сорима» звали?

– Аманда, – закатила я глаза. – Она предлагала пройти испытание араустом?

– Мы были не на той стадии отношений, чтобы забираться под куст. Кстати! Она тебе доплатила?

– Сама не верю, что меня облапошили. Признайся, ты ей нахамил? – с подозрением сощурилась я на Илая.

– Ни в коем случае. Более того, я очень вежливо попросил расплатиться, потому что мы в доле…

– Ты что?! – не веря собственным ушам, перебила я. – Ты сказал, что знаешь о деньгах?! Форстад, ты… ты просто мажор! Зачем унижать бедную девушку?!

– Откровенно говоря, она побогаче тебя будет. Единственная дочь владельца трех торговых домов и… еще чего-то – слушал через слово. Не ругайся! Условия, что ее надо внимательно слушать, не было.

– Да наплевать, чем ты ее слушал, мне три сорима жалко! Я их мысленно уже потратила.

– Ты все равно должна мне половину.

– Какую еще половину? – возмутилась я. – Ты в своем уме?

– Посуди сама, Эден. Я честно отработал свою часть. Ты сказала быть милым, я был милым и даже проводил девушку до комнаты, хотя пришлось тащиться на другой конец замка. Я хочу мои деньги.

С ума сойти! И цветочек понюхать, и ягодку съесть. Девушку ему подай, деньгами поделись… Жадный аристократишка!

– Лицо пополам не треснет, столичная принцесса?

– Ты мне должна два сорима, – невозмутимо настаивал он. – Принцессы умеют считать деньги.

– Вот поэтому у нас в королевстве не любят аристократов! А как, спрашивается, вас любить? Позволишь палец лизнуть, так вы сначала потребуете руки помыть, а потом до локтя отхватите! – Я сердито прибавила шагу и обогнала нахального шантажиста.

В тесной ботанической лаборатории стояли длинные столы, на которых под яркими магическими огнями теснились деревянные ящички с рассадой. Остро пахло алхимическими удобрениями. С погодой с самого утра не заладилось. По стеклянной крыше стучал дождь, гулкой барабанной дробью разносясь по небольшому помещению. По стенам змеились шустрые ручки. Изредка сверху падали крупные ледяные капли, заставлявшие от неожиданности вжимать голову в плечи.

– Мы проведем эксперимент по уходу за нежными растениями Рейнсвера. Вы собственными руками посадите семечко, проведете незабываемые часы наблюдения за ростом и напишите подробный отчет. Защита в конце учебной декады, – приговорил нас магистр к многодневным страданиям и, не обращая внимания на единодушный стон группы, велел:

– Работать будете по двое. Разбейтесь на пары.