Обитаемый остров - Борис Стругацкий Страница 36

– Так, – сказал широкоплечий. – У вас бывают боли?

– В голове? Нет, не бывают.

– Зачем об этом спрашивать? – сказал Лесник. – Если быбыли, он бы здесь не сидел.

– Вот я и хочу понять, зачем он здесь сидит, – сказалширокоплечий. – Зачем вы пришли к нам? Вы хотите участвовать в нашей борьбе?

Максим покачал головой.

– Я бы так не сказал. Это была бы неправда. Я хочуразобраться. Сейчас я скорее с вами, чем с ними, но ведь и о вас я знаю слишкоммало.

Все переглянулись.

– У нас так не делается, милый, – сказал Лесник. – Унас так: либо ты наш, и тогда на тебе оружие и иди воевать. Либо ты, значит, ненаш, и тогда извини, тогда мы тебя… сам понимаешь… куда тебя – в голову надо,да?

Опять наступило молчание. Доктор тяжело вздохнул и выколотилтрубку о скамью.

– Редкий и тяжелый случай, – объявил он. – У меня естьпредложение. Пусть он нас поспрашивает… У вас же есть вопросы, не так ли, Мак?

– Да, я пришел спрашивать, – отозвался Максим.

– У него много вопросов, – подтвердила Орди, усмехаясь.– Он матери жить не давал вопросами. Да и ко мне приставал.

– Задавайте, – сказал широкоплечий. – А вы, Доктор,будете отвечать. А мы послушаем.

– Кто такие Неизвестные Отцы и чего они хотят? – началМаксим.

Все зашевелились, очевидно, этого вопроса они не ждали.

– Неизвестные Отцы, – сказал Доктор, – это анонимнаягруппа наиболее опытных интриганов, остатки партии путчистов, сохранившиесяпосле двадцатилетней борьбы за власть между военными, финансистами иполитиками. У них две цели, одна – главная, другая – основная. Главная –удержаться у власти. Основная – получить от этой власти максимумудовлетворения. Среди них есть и незлые люди, они получают удовлетворение отсознания того, что они – благодетели народа. Но в большинстве своем это хапуги,сибариты, садисты, и все они властолюбивы… Вы удовлетворены?

– Нет, – сказал Максим. – Вы мне просто сказали, чтоони – тираны. Это я и так подозревал… Их экономическая программа? Их идеология?Их база, на которую они опираются?…

Все опять переглянулись. Лесник, раскрыв рот, смотрел наМаксима.

– Экономическая программа… – сказал Доктор. – Выслишком много от нас хотите. Мы не теоретики, мы – практики… Вот на кого ониопираются, это я могу вам сказать. На штыки. На невежество. На усталость нации.Справедливого общества они не построят, они и думать об этом не желают… Да нету них никакой экономической программы, ничего у них нет, кроме штыков, и ничегоони не хотят, кроме власти… Для нас важнее всего то, что они хотят насуничтожить. Собственно говоря, мы боремся за свою жизнь… – Он стал раздраженнонабивать трубку.

– Я не хотел никого обидеть, – сказал Максим. – Япросто хочу разобраться. Тирания, властолюбие… Само по себе это еще мало чтозначит. – Он бы с удовольствием изложил Доктору основы теории историческихпоследовательностей, но у него не хватало слов. И без того ему временамиприходилось переходить на русский. – Ладно. Но вот вы сказали – справедливоеобщество. Это что такое? И чего хотите вы? К чему вы стремитесь, кромесохранения жизни? И кто вы?

Трубка Доктора шуршала и трещала, тяжелый смрадраспространялся от нее по подвалу.

– Дайте мне, – сказал вдруг Лесник. – Дайте я емускажу… Мне дайте… Ты, мил-человек, того… Не знаю, как там у вас в горах, а унас тут люди любят жить. Как это так – кроме, говорит, сохранения жизни? А мне,может быть, кроме этого ничего и не надо!… Ты что полагаешь – этого мало? Ишьты, какой храбрый нашелся! Ты поживи-ка в подвале, когда у тебя дом есть, жена,семья, и все от тебя отреклись… Ты это брось!

– Подождите, Лесник, – сказал широкоплечий.

– Нет, это пусть он подождет! Ишь ты, какой нашелся!Общество ему подавай, базу всякую…

– Подожди, дядя, – сказал Доктор. – Не сердись. Видишь,человек ничего не понимает… Видите ли, – сказал он Максиму, – наше движениеочень разнородно. Какой-то единой политической программы у нас нет, да и бытьне может: все мы убиваем, потому что убивают нас. Это надо понять. Вы этопоймите. Все мы – смертники, шансов выжить у нас немного. И всю политику у насзаслоняет по существу биология. Выжить – вот главное. Тут уж не до базы. Такчто если вы явились с какой-нибудь социальной программой, ничего у вас невыйдет.

– В чем же дело? – спросил Максим.

– Нас считают выродками. Откуда это пошло – теперь и невспомнишь. Но сейчас Неизвестным Отцам выгодно нас травить, это отвлекает народот внутренних проблем, от коррупции финансистов, загребающих деньги на военныхзаказах и на строительстве башен. Если бы нас не было, Отцы бы нас изобрели…

– Это уже нечто, – сказал Максим. – Значит, в основевсего опять же деньги. Значит, Отцы служат деньгам. Кого они еще прикрывают?

– Отцы никому не служат. Они сами – деньги. Они – все.И они, между прочим, ничто, потому что они анонимны и все время жрут другдруга… Ему бы с Вепрем поговорить, – сказал он широкоплечему. – Они бы нашлиобщий язык.

– Хорошо, об Отцах я поговорю с Вепрем. А сейчас…

– С Вепрем вы уже не поговорите, – сказал Мемо злобно.– Вепря расстреляли.

– Это тот однорукий, помните? – пояснила Орди. – Вы жедолжны его помнить…

– Я помню, – сказал Максим. – Но его не расстреляли.Его приговорили к воспитательным работам.

– Не может быть, – сказал широкоплечий. – Вепря? К каторге?

– Да, – сказал Максим. – Гэла Кетшефа – к смертнойказни, Вепря – к воспитательным работам… к каторге, а еще одного, который неназвал своего имени, забрал к себе штатский. По-видимому в контрразведку.

И снова все замолчали. Доктор хлебнул из кружки.Широкоплечий сидел, опершись головой на руки. Лесник, горестно покряхтывая, сжалостью глядел на Орди. Орди, сжав губы, смотрела в стол. Это было горе, иМаксим жалел, что заговорил на эту тему. Это было настоящее горе, и только Мемов углу не столько горевал, сколько боялся… Таким нельзя поручать пулемет,мельком подумал Максим. Он нас тут всех перестреляет.

– Ну, хорошо, – сказал широкоплечий. – У вас есть ещевопросы?

– У меня много вопросов, – медленно сказал Максим. – Ноя боюсь, что все они в той или иной степени бестактны.

– Что ж, давайте бестактные.

– Хорошо, последний вопрос. Причем здесь башни ПБЗ?Почему они вам мешают?

Все неприятно засмеялись.

– Вот дурак, – сказал Лесник. – А туда же – базу емуподавай…