Империя Машин - Кирилл Кянганен Страница 27

Стекло начало искажаться, и мальчик понял — оно из расплавленного иридиума.

В Легендариуме он читал, что изготовление иридиумовых элементов сложно, требует отточенного мастерства, и существует всего десять экземпляров подобных вещей, увы давно утерянных.

Он снял маску — снаружи черное тонированное стекло, вставленное на место прорези для глаз.

Снова одел — стекло приняло желтоватый цвет.

Судья зачитывал приговор, а мальчик разглядывал людей. Желтоватое подобие стекла, напротив правого глаза начало обводить людей разными оттенками одного и того — же желтого цвета.

Температура тела — понял мальчик, так как поглядев на пар, выплывающий клубами из трубы соседнего здания левым глазом, правым заметил ярко красные пятна.

Вот рябь — это легкий бриз, направление ветра, и… Стекло дорисовывало будущие движения людей!

Раскладывало их на замыленные оттенки, точно предначертанные судьбой.

От обилия тонов, он впал в транс.

Мальчик обвел всех людей аккуратным взглядом из-под слегка опущенной головы и продохнул. Окуляры создавали эффект выдержки, как на фотографии. Будто откопировали несколько снимков в разные промежутки времени и наложили друг на друга. И на каждое его движение нитки, отображающие контуры предметов реагировали, и их пересечения менялись. Он мог предугадывать людское поведение, направления взглядов, перемещение предметов. «Невероятно!» Но местами были участки, что-то вроде теневых провалов, куда пучки не пробивались, как черные дыры. Ум подсказал ему, что их следует сторониться.

Теперь у него преимущество, небольшое, но есть.

Глядя на судью, закончившего чтение статьи закона, мальчик испытал режущую боль в глазу.

Судья выглядел слишком ярким на фоне, и ребенку пришлось снять маску. Расслабив уставшие глаза, он надел её обратно.

«Пора…»

Люди подошли поближе, началась давка — ведь сейчас произойдет то самое, ради чего они стойко и тихо теряли свое свободное и не совсем свободное время.

Охрана зевнула — привыкла к подобным зрелищам, попросила отойти, и, как обычно, обнажила алебарды. Он проследил пересечения их взглядов и неторопливым шагом, следуя «подсказкам» из маски. Первый полукруг стражи обойден. Вдруг картина усложнилась, он понял, что запутался. Большое количество людей проецировало слишком много событий, весь взор застилали линии поведения, он не мог разглядеть даже земли.

Мальчик растолкал людей, двумя быстрыми прыжками миновал отцепление в бреши, и запрыгнул на постамент.

Палач в удивлении на него воззрился, и ребенок выкинув руку с револьвером выстрелил.

Деревянная пуля вошла в плечо.

Взвизгнув, палач отшатнулся, и мальчик совершив два выстрела в судью подбежал к мужчине.

Охрана ошалело разворачивалась назад.

Слишком медленно.

Он прорвался!

Его сбил с ног мощнейший удар.

Перед ним стоял судья.

Капли пота, спадая с его лица заливали мальчику глаза. Из груди текла одинокая струйка крови.

— Древний Охотник — оторопело выговорил он, и мальчик вырвавшись из захвата, пока судья в замешательстве что — то додумывал, разрезал путы. Смертник слепо повернулся на шум. Неизвестный хотел было помочь встать. Охрана дала залп.

Пули летели. Маска предопределяла их траектории, взвивающиеся подобно спиралькам к телу.

«Кончена моя жизнь, так глупо…» — гирей дернуло сердце, но в последний момент буравчики замерли перед лицом и… растворились.

Судья ловко перехватил его руки, завернул за спину, заставив зашипеть от боли, и сдернул маску.

Удивлению его не было предела, как и удивлению мальчика.

Перед ним стоял лорд — протектор.

— Ребенок… Где! Говори, где ты достал эту вещь?!

Мальчик молчал, думая, что последует удар, но протектор махнул рукой страже, двое подошли и повели его по направлению к тюрьме.

Маски больше он не видел, она пропала прямо из рук тупо уставившегося в пол Защитника.

Послышался обрывающийся крик, душа покинула тело человека.

Его все равно казнили…

Мальчик обернулся назад, он встретился в последнюю толику времени с глазами мужчины.

Он принял его за своего сына, и мальчик в голове мысленно проговорил сам себе: ты не один, я рядом.

Зачем он это сказал? Он и сам не понял, но знал, что так будет правильно.

«А еще протектор называется, защитник… нашелся».

Его провели под сводами цитадели.

— Выше голову — рявкнул стражник, следующим будешь. Не стоило тебя жалеть. Был бы на его месте наш смотритель — лежать тебе в соседней канаве вместе с тухлыми отходами.

Они вновь прошли через тот злополучный переулок.

Старик, избитый до крови, лежал на земле, бродяжки так и играли в карты.

С балкона третьего этажа свисал сгнивший труп, который никто не решался сбросить вниз.

А из четвертого, прямо из окна доносился жалобный детский плач. «Быть может этот мертвец был его отцом, таким — же, как и мой, или лучше».

— К — а — а — к уставился! Но тебя, видимо, пощадят. Год — другой отработки дадут в шахтах. Надышишься кислороду — знать будешь как устраивать погромы. Ну диву даюсь, давно бы пора пристрелить, а нет — ребенок, шелудивый пес! Пожалел! Доброе сердце, с такими скотами нельзя опускаться до милосердия.

— Он не переживёт эти два года — добавил второй охранник, — думаю, лорд — протектор решил не пачкать руки.

На этом они и согласились.

Его бросили в камеру. Тесная комнатушка.

По крайней мере он здесь один.

Мальчик лег и забылся беспокойным сном. Ему все снова и снова, как на повторе виделась взмывшая в воздух откуда — то взявшаяся птица, и обрывающийся крик.

Жизнь продолжается… Но не для казнённого.

Он проснулся с рассветом и поднялся с кровати, поскрипывающей от его телодвижений. Морозило и шмыгал нос.

Куртка распорота.

Он спохватился. «Где Камень?!» Он потерял его! Мальчик помнил, что пронёс «грелку» под аркой. Стража обобрала? Ужас поверг ребёнка, решимость утекла как вода из дырявой бочки.

Еды так и не принесли. Они хотят заморить его голодом?

Он встал на спинку кровати, и подтянувшись, выглянул сквозь решетку.

— Высоковато…

Город был полностью парализован снежным покровом, доходящим до балконов.

Солнце не могло пробиться сквозь пелену облаков, и лишь изредка давало о себе знать белесым пятном.

Белый, чистый снег — чудо, преобразившее пост апокалиптический мир.