Опасное наследство - Екатерина Соболь Страница 22

Размышляя об этом, я дошел до подъездных ворот поместья Роуз, но там оказалось заперто. Потом обнаружился еще один неприятный сюрприз. Какое-то время я звонил в колокольчик на воротах, надеясь привлечь внимание слуг, но вместо них из особняка вылетела старая седая такса и понеслась ко мне. Добежав до забора, она уставилась на меня и захлебнулась злобным лаем. Может, конечно, она всех так встречала, – но вдруг собаки, как и лошади, чуют таких, как я?

Мы с таксой какое-то время сверлили друг друга взглядами. Я двинулся вдоль забора на поиски еще одного входа, но собака с низким ворчанием пошла вдоль забора со своей стороны. Я надеялся, что она отстанет, но прошло минут пять, я страшно утомился, забор казался бесконечным, а такса меня все не покидала. Я остановился. Тут было очень пустынно, так что в голову мне пришла новая мысль.

Чего только не сделаешь ради жизни! Решетка была ажурная и очень удобная на вид. Не знаю уж, пользовался ли ее удобством кто-то кроме меня, но я полез вверх, гипнотизируя взглядом собаку. Та опять начала заливаться лаем. На такую истерику уже давно должны были выбежать слуги, но никто не явился, и я продолжал лезть, изнывая не от страха, а от неловкости. Что, если кто-то застанет меня, джентльмена, за таким занятием?

Собака продолжала возражать, но я уже невесомо спрыгнул на другую сторону. Хоть какое-то преимущество нашлось в том, каким легким стало мое тело. Такса попятилась.

– Кусай, – сухо проговорил я, глядя ей в глаза. – Боли я все равно не почувствую, так что или кусай, или заткнись.

Она захлебнулась лаем, потом умолкла. Я удовлетворенно кивнул и пошел через пустынный, изрытый канавками сад. Такса подавленно брела за мной. То, что я не такой, как другие люди, ее все-таки пугало, и она решила со мной не связываться.

Десять лет назад дом был белоснежным, теперь казался приглушенно-пыльным – побелку давно пора было обновить. Молли, увы, нигде не бродила, и я осторожно зашел в дом. Похоже, запирать двери мои собратья-аристократы не очень-то любили. Если выживу – точнее, оживу, – напишу в «Таймс» статью о важности дверных замков. Может, во мне дремлет великий журналист! «Джон Гленгалл бесстрашно открывал людям самые темные стороны жизни Лондона: от ночных грабежей до ходячих мертвецов, нарушающих границы частной собственности». Я улыбнулся.

У Гарольда особняк был модным и по-королевски роскошным, а эти интерьеры скорее навевали мысли об уютных чаепитиях. Такса шла следом, взирая на меня с немым укором. Я крался через анфиладу комнат, и так пока никого и не встретил. Уж что-что, а красться у меня теперь получалось отлично, совершенно бесшумно. Я дошел до холодной светлой гостиной и тут услышал шаги, тоже очень тихие.

Великолепную леди Бланш я помнил с детства, но едва узнал ее в женщине, заглянувшей в дверь. Неизменной осталась разве что красота наряда, сейчас, впрочем, неуместная, – часы в ее бесчисленных гостиных вразнобой пробили час дня, а она оделась к ужину. Платье было дорогим, но немодным, будто леди давно уже не шила ничего нового. Сейчас дамы носили смехотворно широкие рукава, а у нее были маленькие облегающие рукавчики, едва прикрывающие плечи, – такие носили в годы моего детства. Леди казалась искренне обеспокоенной, будто кого-то потеряла.

Я хотел было спрятаться, но поздно, – она уже смотрела на меня, и с куда меньшим удивлением, чем я ожидал. Дама, видя незнакомого мужчину в доме, должна бы испугаться, но леди Бланш расплылась в улыбке.

– Бонжур, – сказала она, с явной симпатией глядя на меня.

– О… – пролепетал я и даже оглядел себя: вдруг снова стал живым и красивым? Но нет, увы. – Здравствуйте.

Леди Бланш радостно всплеснула руками.

– Я вас ждала. Уж думала, вы никогда не придете. Прошу!

Она скрылась за дверью, и я, недоумевая, побрел за ней.

– Где мы продолжим? Вы предпочитаете гостиную? Спальню? Сад?

Я, совершенно сбитый с толку, что-то проблеял. Но она ждала ответа, так что я растерянно пробормотал:

– Выбирайте сами.

– Для своей работы вы весьма нерешительны, – пожурила она. – Но я буду рада выбрать сама! Вы очень любезны. Пожалуй, малая гостиная подойдет.

Она привела меня в одну из гостиных, торжественно села, расправила складки платья и протянула мне унизанную кольцами руку. Я нерешительно взял.

– Ледяная длань, как и писали поэты, – прошептала она и чуть сжала мои пальцы. – Ну, я готова. Всегда хожу приодевшись на случай вашего визита. Не хотела, чтобы вы застали меня в неглиже. Я даже собиралась сегодня надеть свои любимые рубины, но нигде не могу их найти.

Может, она принимает меня за врача?

– Я ищу вашу садовницу, – сказал я, продолжая держать ее руку.

– О нет! – вскричала она и картинно прижала свободную руку к груди. – Как вы можете быть так жестоки к этой малышке? Неужто и ее час пробил?

– Да, – закивал я, порадовавшись, что разговор хоть куда-то продвигается. – Мне надо ее найти.

Леди просительно сжала мою руку и вдруг рухнула на колени.

– Прошу! – взывала она, пока я пытался освободить свою хрупкую конечность из ее железной хватки. – Она так юна! Я готова пойти с вами, но ей, умоляю, оставьте жизнь!

– Жизнь? – окончательно растерялся я. – Я не…

– О, не нужно притворства, я сразу вас узнала. Вы – Смерть, – восхищенно сказала она, разом лишив меня иллюзии, что я выгляжу не так-то и плохо. – Знаю, у вас есть свой план на каждого, но разве вы не можете разок проявить великодушие и передумать?

Только страх того, что с каждым часом я буду похож на Смерть все больше, заставил меня не обижаться на ее заблуждение и действовать. Леди влюбленно таращилась на меня – сцена, которую я уже не надеялся увидеть в исполнении живого существа, – и я кое-что понял. Похоже, у нее не все в порядке с головой, как и утверждала Молли в нашу первую встречу. Вроде бы та же судьба постигла ее мужа, – в этом доме что, эпидемия сумасшествия? Может, это заразно? Надо поскорее уносить ноги: душевнобольной оживший мертвец – совсем не та вершина, которой мне хотелось бы достичь.

– Возможно, я мог бы помиловать вашу садовницу, – важно сказал я. – Но для этого мне нужно испытать ее сердце. Выяснить, достойна ли она моей милости. Где ее найти?

Глаза леди Бланш наполнились слезами.

– Ах, если бы я знала! Моя дорогая Молли исчезла, ее нет уже второй день. Но вы же видите всех насквозь, вы найдете ее. – Она коснулась губами моей жуткой мертвой руки, и мне стало неловко. – Она чудесная девочка, я без нее как без рук – доедаю то, что она мне приготовила, одеваться приходится самой, и сад теперь некому готовить к весне!

– Где же остальные слуги? – не выдержал я, слегка выйдя из роли. – В таком доме их должна быть целая толпа!

Она с кротким возмущением глянула на меня.

– Люди очень опасны, они могут мне навредить. Я их боюсь. Много лет за мной присматривала одна служанка, дорогая Берил, – вы ее, наверное, помните, приходили за ней полгода назад. Какое было горе! – Она заломила руки. – Я была уверена, что без нее пропаду, но один мой друг, добрый-добрый друг, привел ко мне Молли. Сказал, что эта девочка отлично подойдет мне. И я полюбила ее всей душой – такую веселую, с легким нравом! Он был прав, он всегда прав, мой дорогой-дорогой. – Леди совсем загрустила. – Куда же она делась? Я всегда давала ей свободу, но она никогда не пропадала так надолго! Я сегодня слышала в доме шорохи, думала, она вернулась, звала ее, и напрасно. Прошу, найдите ее! Хочу попрощаться с моей милой Молли, прежде чем отправиться с вами. Вы ведь не возражаете? Вы не торопитесь к другим? Впрочем, не думаю, что для вас существуют рамки времени. – Она с доверительной улыбкой похлопала меня по руке и встала с ковра. – Пойду все-таки поищу рубины. Было бы так чудесно встретить моего дорогого Вернона в его подарке! До встречи, мой милый провожатый.