Опасное наследство - Екатерина Соболь Страница 21

Бен был в ярости.

– Это ты, ты ее выпустил, только бы мне насолить! – шипел он, угрожающе нависнув надо мной.

– Я? Конечно нет! – оскорбился я.

Его это не убедило. Он ругался и шумел так, что я сжался. Живые кажутся такими огромными, когда сам ты словно усох.

Сон плохо на меня подействовал – я ослабел и всем телом почувствовал то, о чем говорил Майкл: отмирание. Близость финала. Я сжал зубы. Нет, нет, нельзя сдаваться. Если перестану надеяться, у меня совсем ничего не останется.

– По-твоему, она сама разжала железные скобы и скрылась? Издеваешься? – продолжал надрываться Бен.

Я помнил, как крепко держат тиски, так что поверить в это и правда было непросто. До стола я еле добрался – ходить стало просто невыносимо.

– Мой идеальный экземпляр, мне больше не найти такой! – убивался Бен. – Как ты мог!

– Это не я! – возмущенно рыкнул я.

Скобы были разогнуты. Я ткнул в них, и Бен немного успокоился.

– Да, и правда, – пробормотал он, разглядывая скобы. – Пожалуй, она могла сделать это сама. Видишь царапины вокруг этой смыкающейся части? Она открыла их каким-то острым предметом, но где она его взяла?

Тут он что-то заметил на полу, наклонился и поднял с пола маленький нож, размером не больше ладони. Ручка была деревянной и оттого почти сливалась с полом. Бен какое-то время разглядывал нож, потом мрачно уставился на меня.

– Ладно, прощаю. Кто мог ждать от нее такой ловкости?

Вот уж спасибо!

– Я ее найду, – пробормотал я.

– Нет уж, я сам. Я хожу быстрее.

– Она не будет с тобой говорить, а я умею убеждать, ты сам сказал. Я приведу ее.

– Идем вместе.

– Нет. Сам справлюсь.

Как и всю предыдущую жизнь, я не собирался доверять никому, кроме себя. Бен спугнет нашу добычу и все испортит. Мне она доверится, я ведь такой же, как она. Права на ошибку нет – я ясно чувствовал, как уходит время, а ведь раньше я никогда за ним не следил.

Я думал, Бен будет спорить, но он посмотрел на меня неожиданно кротко, разом растеряв боевой задор.

– Ладно. Я мог бы попробовать новый раствор на тебе, но, если честно, я все-таки не совсем уверен в успехе, а ты более хрупкий, она ведь умерла не так давно, так что я предпочел бы…

– Сколько мне осталось, если у тебя не получится? – перебил я.

– Я не…

– Говори правду.

Бен тяжело вздохнул. Я испытал неожиданное братское чувство: было заметно, что говорить правду он ненавидит примерно так же, как я.

– До вас у меня получилось частично оживить тела пять раз, – проскрипел он. – Большинство продержались очень недолго и даже, кажется, не успели понять, что происходит. Двое выдержали чуть больше суток. В теоретических исследованиях я рассчитывал на сорок восемь часов, но в реальности получается меньше – раствор быстро теряет свойства. Я пытался через сутки полностью заменять его свежим, но оба раза это приводило к… к… к прекращению частично оживленного состояния. – Бен подавленно уставился на меня. – Но ты получился лучше остальных, Джонни. Я склоняюсь к тому объяснению, что над тобой я работал особенно тщательно. Наш идеальный экземпляр просто очень свежий, но у нее окисление тканей тоже началось, так что…

– Откуда ты брал тела в те пять раз? – пробормотал я. – Ты же не… Не убивал наших слуг?

Бен прижал ладонь к глазам, едва успев второй рукой поймать упавшее пенсне.

– Джонни, я не понимаю твоего страстного желания обвинить меня хоть в каком-нибудь убийстве. Клянусь, я никого не убивал. Кроме мышей, и они не мучились, поверь. Тела я украл в морге. Полагаю, есть вероятность, что меня ищет полиция.

На секунду я с невероятной остротой пережил то же чувство, что и в лаборатории Майкла: ужас при мысли, что я покину этот мир, а Бен останется бродить по нему, пока очередная неприятность, которую он сам же устроит, не отправит его на встречу со мной.

– Не волнуйся, никаких скорбящих родичей я не побеспокоил, – пояснил Бен. – Я брал только тела бродяг и пьяниц, за которыми никто не пришел.

Мне сразу стало легче.

– Можно я пойду с тобой?

– Ни в коем случае.

Говорить после пробуждения стало труднее, язык ворочался во рту тяжело, как колода, но хотя бы ясный и внятный голос пока что был при мне. Надо было как можно скорее им воспользоваться.

– Я ее приведу. Отдохни.

– Нет, нет, я буду работать над раствором. Может, поднять электропроводимость? Попробую изменить состав солей. – Он беспомощно потер затылок. – Ты немного покосился, я мог бы попытаться поправить, но…

– Но что? – глухо спросил я.

– Но я попытался выправить кости номеру два, и это ускорило его кончину, – обреченно проговорил он. – В таком теле все очень хрупко, лучше не вмешиваться. Давай я немного пополню тебе раствор, не заменяя его. Вид у тебя пересохший. Это поможет ненадолго, но все же лучше, чем ничего.

Он засуетился около стола и бесцеремонно воткнул мне в сгиб локтя иглу прямо через сюртук. Несколько минут мы стояли молча. Я даже укола не почувствовал.

– Старайся не помереть, – неловко проговорил он, не глядя мне в глаза. – Это будет потеря для науки.

– Не собираюсь я помирать, – фыркнул я как можно веселее и подождал, пока он вытащит из меня иглу. – Если я приведу ирландку, тебе придется признать, что я не тупой.

– Ну нет, этого я признать никогда не смогу. Хотя, конечно, смотря с кем сравнивать. Если со мной – без шансов. Но, скажем, по сравнению с курицей ты, безусловно…

Я побрел наружу прежде, чем он успел закончить свои возмутительные рассуждения.

Помимо безымянной подворотни, единственным местом, где я видел Молли, был сад леди Бланш. Туда я и отправился. Может, леди подскажет, где ее найти? А если не подходить близко, так она, может, и не заметит, как я плох.

Идти с каждым шагом становилось немного легче. Я, кажется, сделал открытие: когда долго не двигаешься, становится хуже, словно этот мерзкий раствор застаивается в ногах. Надо будет рассказать Бену.