Огонь в янтаре - Катерина Крутова Страница 20

Но всему приходит свой срок — вот и солнце коснулось вод Фьорда, а по небу самоцветы из драконьих сокровищниц рассыпались.

Виданина банька, как и все хозяйство ведуньи, была выстроена на совесть. Сенька уже поведал, что тетка его крезики не жалует, почитая их бесполезными кругляшами, правды не имеющими, а за помощь свою благодарность в виде добрых дел принимает.

Сруб в один этаж стоял на самом берегу, там, где выброшенные давним драконьим гневом громоздились друг на друга глыбы черных камней. Над водой нависал широкий помост, от которого вели вниз семь добротных ступеней. У их основания обломки скал выступали из волн, образуя заводь-купальню, тихую, защищенную даже от сильных штормов.

Как только алый диск дневного светила наполовину закатился за край земли, распахнулись двери избы, выпуская в мир трех простоволосых баб и Скёль. К скальду вернулся голос — тихий, но сильный, он пробирал до душевного озноба, заставляя тело мурашиться, а глаза тосковать слезами.

—Поле, не горе, а троп кривой. По кривой, не по прямой душу выведем домой. По злой воле страшноликой, злыдням-навиям открытой, в Авадаль спешат гонцы, но не ждут его отцы. Черно-вочерно, да нечисто, взвернись окрутом — в свет обратись, вещее слово да доброе дело, верни душу в чистое тело.

—Черно-вочерно в свет обратишься…— повторили хором Видана, Брита и Яра, выстраиваясь у крыльца. На белом полотне, держась каждый за свой край, четверо мужчин вынесли Бергена. Старшие вэринги шли с серьезной торжественностью, Мошка то и дело бросал суетливые взгляды то на бледное лицо раненого богатыря, то на баб в тонких нательных рубахах, а вцепившийся двумя руками в край полотна Есень от натуги раскраснелся, но ткани не выпускал. Возгара Видана так и не пустила ни в избу, ни к раненому товарищу:

—Спутаешь ты мне все. Тот, кто сам себя не ведает, легкой добычей Кривде с дурным глазом стать может. Да и не готова я по души твои разговор вести. После в бане свое внесешь, а пока не лезь.

Недовольный и толком ничего не понявший из ответа наемник высказался домовику, на что Зимич лишь хмыкнул в бороду:

—Я же тебе советов не даю, как лук держать и стрелу пускать? Вот и ты в то не лезь, где толком не разумеешь. Коль Видана Бергена с того света вытащит, я ей до конца дней в рот смотреть буду и по прихоти любой до земли кланяться.

С несправедливостью Возгара смирил только Ярин вид — замершая меж Бритой и Скёль, едва заметно шевелящая губами, повторяя заговор рунопевца, отмеченная огнем буквально сияла в лучах догорающего солнца. Тонкая до земли рубаха не скрывала очертаний ни вздернутой груди, ни покатых бедер, босые ноги утопали в жухлой мураве и языках трипутника* (подорожник), янтарное золото и рыжая медь волос струились до пояса, а в глазах, внезапно поймавших Возгаров взгляд, таился такой жар, что у наемника вмиг горло пересохло и дыхание сбилось. Предвкушение общей на двоих бани терзало тело. Только разум мучился одним вопросом: «Неужто и толпа эта вся с нами за компанию мыться пойдет?!»

Возгар ревностно оглядел собравшихся мужчин и с подозрением уставился на Бриту и Скёль. Старуха с певцом тоже в соглядатаи спровадятся?

Но сомнениям лучника пришел конец, когда, занеся Бергена внутрь, вэринги с Сенькой покинули баню, а одноглазая приживалка подхватила скальда под руку и увела в дом.

—Ваш черед,— Видана поклонилась Яре и Возгару, отворяя перед ними дверь мыльни* (помывочное отделение в бане).— Разожгите огонь.

—Печь-то уже растоплена. Про какой огонь речь?— шепнул лучник, пропуская рыжую вперед. Яра лишь лукаво глянула в ответ и одарила улыбкой, от которой любые вопросы в миг из головы улетучились.

—Первые идите. Я по следам на ваш свет Бергена проведу,— Видана с богатырем остались в предбаннике.

—Как самой-то не надоело загадками вещать?— Возгар споро скинул и повесил на крючок снаружи верхнюю одежду, оставаясь в тонких портках и нательной рубахе. Привычно сжал в кулаке янтарные бусины и коснулся губами черного когтя, будто не с девкой в баню намылился, а благословения на большое дело испрашивал. Оберег отозвался ласковым теплом.

—Долго с ноги на ногу мяться будешь? Иль боишься, что она тебя съест?— Видана прервала раздумья, раскуривая вкруг лежащего на лавке Бергена пучки каких-то трав.— А то может, подсобить чем? Есть у меня снадобья на медвежьей крови, с корнем первоцвета да водным орехом, как примешь, так девки наутро с трудом ходить смогут.

—Без помощи обойдусь,— воин огрызнулся и, откинув раздумья, вошел во влажный полумрак мыльни. Яра как его ждала — последний лучи солнца из слухового окна обнимали ее со спины, пронизывая насквозь легкое одеяние, превращая на просвет и вовсе в нагую. Алым ореолом полыхали вкруг головы рыжие волосы, а глаза горели таким задором, что на мгновение замер Возгар, в немом восторге любуясь. Мига этого краткого хватило красе-девице, чтобы облить наемника с головы до ног ледяной водой из ушата, а самой разлиться задорным смехом.

* * *

—Не попутала ли — мы огонь разжигать должны, не тушить!— мужчина отфыркивался, точно вынырнувший на поверхность молодой щенок, чем еще больше веселил девушку.

—Ты бы рожу свою серьезную видел! Весь день кислый ходил, будто живот скрутило. Скажи спасибо, я тебе жабу за шиворот не кинула — смеялась рыжая, согнувшись и уперев ладони в колени.

Возгар откинул с лица мокрые волосы и, скрестив на груди руки, уставился на Яру.

—Вот умора!— не унималась та, хохоча пуще прежнего.

—ЧуднАя ты баба. Понять не могу только шальная, иль чуток скудоумная?

—Будь я в своем уме, мы бы с тобой не встретились Возгар, сын Гордара, потомок Светозара,— внезапно посерьезнев, ответила Яра, распрямляясь.— Да сделанного не вернешь, а грядущее мы лишь принять можем.

—И что же уготовило нам грядущее?— наемник шагнул вперед, сокращая расстояние, придумывая как отомстить девке за шалость.

—Веники дубовые, да парилку знатную. По глазам вижу — не прочь ты меня хорошенько веничком отходить,— Яра подмигнула и, вытащив из ведра замоченную связку молодых дубовых ветвей, кинула Возгару. Тот ловко поймал, чуя, что готов уже не только отстегать неугомонную, но и другие желания удовлетворить в полную силу. Девка же, как ни в чем не бывало, потянула низкую дверь и скрылась в клубах густого влажного пара. Не раздумывая боле, воин шагнул следом.

В тумане парной ни зги было не разглядеть. Попривыкнув, Возгар приметил ступенями поднимающиеся под потолок полати и каменку, исходящую жаром в углу. Слабый свет проникал лишь через узкую щель под самой крышей.

—Яра,— позвал осторожно, словно громкий окрик мог местным мыльникам и домовикам неуважительным показаться.

—Прямо шаг и пару направо, тут я,— раздалось приглушенное в ответ.

Она лежала нагая на лавке, расстелив под собой мокрую рубаху.

—Яри!— скомандовала, переворачиваясь на живот и подставляя ягодицы.