Огонь в янтаре - Катерина Крутова Страница 19

—Сенька! Куда тебя драконье племя унесло?! Лишь бы баклуши бить, да ворон считать, а кормилице родненькой помогать и не думает! Что взять со столичных деток? Небось, там, в Бабийхолме, тяжелее ложки и в руках ничего не держал….

Возгар с Ярой одновременно обернулись к голосящей на весь стад бабе. Несправедливость поклепа на только что прибывшего сироту отозвалась в сердцах их праведным гневом. На окраине поля, там, где Виданин плетень отмечал край стада, стояла старуха. Неопрятные седые космы скрывали половину лица, а неприкрытая часть скалилась беззубой ухмылкой и щурилась, вглядываясь в даль. В костлявых пальцах громкоголосная теребила край окровавленного фартука.

«Бергена кровь»,— понял Возгар, вмиг возвращаясь в мир, где друг мыкался меж жизнью и смертью. Посерьезнело и Ярино лицо — раскрасневшееся от поцелуев оно на глазах бледнело, гасли в глазах янтарные искры и слабели руки, сомкнутые в объятье на шее воина.

—Чего блажишь на всю округу?!— наемник подбоченился и шагнул вперед, прикрывая Яру от бабкиного взгляда.— Почивать мужичонка лег, умаялся с дороги. Могла бы и уважить последнего-то в роду.

Рыжая за спиной хмыкнула и поддакнула:

—Такие младые годы, а столького нагляделся Есень ваш…

—И еще наглядится — лиха беда начало. Видная доля парнишке уготована, да не всякому по плечу,— отшила старуха и откинула назад длинные волосы. Шагнувший было к ней навстречу Возгар аж отпрянул — бельмом белел второй глаз, да не простым, а изнутри будто светом пронзенным.

—Говоришь, последних в роду уважить? Так уж и стол накрыт, и банька топится, вот только гости дорогие в чистом поле миловаться надумали, не иначе дитям на потеху, старикам на зависть?— бабка подмигнула здоровым глазом.

—Не до пиров нам, покуда товарища участь неведома,— насупился наемник, спиной чуя девичью близость и легкое дыхание.

—Да уж вижу — горевать вы мастаки,— старуха вновь блыснула* (подмигнула) и скабрезно осклабилась.

—Брита, кончай языком чесать, я тебя не пугалом для ворон снарядила!— на порог избы вышла Видана — высокая, опрятная, с забранными под богатую кичку волосами.

«Выходит, она мужатая? *(замужняя. Отсылка к тому, что на Руси кичку — рогатый головной убор носили только замужние женщины)»,— удивился Возгар, разглядывая ведунью и силясь угадать судьбу Бергена. Женщина и бровью на его испытующий взгляд не повела, сама пронзительно глядя в ответ.

—Так Сеньки-то след простыл, таится пострел от забот и дел,— едкая старуха замямлила без былого запала.

—Спит малец с дороги, госпожа,— оборвала бабку Яра, выходя вперед и кланяясь в пояс, на что Видана, точно птица легкая, слетела со ступеней и скоро склонилась в ответ:

—Ни тебе меня госпожой величать.

Возгар удивленно вылупился на прогнувшихся в пояснице баб, раздумывая — не следует ли и ему чело склонить? Но решил обойтись коротким кивком, рассудив, что для приветствия поздно, а благодарность может и повременить. Одноглазая старуха мельтешила подле, норовя то Яру под руку взять, то хозяйке в глаза заглянуть. В суматошной пляске этой сама не заметила, как задела рукой наемника, да тут же замерла как вкопанная. Мужчина попытался смахнуть цепкую ладонь, но та держала крепче ястребиных когтей. Белесый глаз полыхнул, сдергивая пелену, проступая самоцветной россыпью, и нежданно молодой голос слетел с потрескавшихся засохших губ:

—Не ведающему корней — янтарь рассыпать. Отринувшему огонь — драконий пожар пройти. Не иглой — мечом прорехи мира латать. Имеющему две души — только одну спасти…

—Брита!— гневный оклик Виданы отвлек старуху, та отлипла от лучника, вмиг сгорбилась и заторопилась к амбару, где отдыхали Зимич со Скёль и Сенькой.

—Не слушай ее покамест, Возгар, сын Гордара, всему свое время. А до ответов надобно вопросы правильные задавать начать,— знахарка приобняла Яру за плечи и отправилась к дому. Недовольный недосказанностью и тем, что рыжая так легко от него оторвалась после недавней милости, наемник бросил вслед женщинам:

—Вопрос-то один — как Берген?

—Жив ваш богатырь. Коль выдержит до заката — с нами останется, а коли нет, то лишь его выбор будет. Отраву из тела я вынула, осталось душу омыть, да якорем закрепить.

—А загадками говоришь, чтобы цену поболе набить?— сболтнул, не подумав, со злости — Яра даже обернуться в его сторону не думала, шла себе с ведуньей под руку, будто с подругой лепшей.

—И без загадок могу,— Видана улыбнулась почти ласково, вот только глаза ее зеленые, что весенняя листва, глянули остро, колюче.— От того жизнь друга твоего зависит, что его в мире этом держит. У одних то любовь, у других семьи, у третьих служение. Бывают и такие, что цели не ведают, но вгрызаются в край — ни один злыдень не утащит. Есть у Бергена ради чего жить?

Возгар задумался, вспоминая рассказ Зимича про детство приятеля и перебирая в памяти общее, что их за годы странствий связало. По всему выходило, что только они трое друг у друга и были, о чем лучник нехотя поведал ведунье.

—Старик-домовик, да сам себя не ведающий потомок великих предков. Не густо…— знахарка задумчиво посмотрела на Яру, словно задавая немой вопрос. Рыжая в ответ развела руками. Наемник насупился: бабье племя, знакомы без году неделя, а уже спелись!

—Так поступим,— продолжила Видана,— трапезничайте пока, сил набирайтесь. Приживалка моя в саду накроет под яблонями. Опосля в стад сходите, прикупите нужного перед дальней дорогой, а как солнце кромки земли коснется — пойдем в баньку париться, да немощного вашего уговаривать.

На этом знахарка с поклоном вернулась в избу, оставив Яру с Возгаром у крыльца. Хапунья уселась на ступень, лукаво прищурилась на топчущегося подле воина и усмехнулась:

—Оробел неужто? Иль боишься меня в нагой красе в парной узреть?

—Боюсь, что одним узреть обойтись не смогу,— честно признался воин, чувствуя на губах послевкусие Яриных поцелуев.

* * *

Мысли Возгара скакали, что ретивый конь, не знавший сбруи, да и сам лучник не находил покоя. То слонялся неприкаянный под окнами ведуньей избы, слушая — не очнулся ли Берген? И тут же клял себя за пустое — как услышать, если друг и в лучшие дни лишним словом не баловал, а сейчас без сил только и мог, что дышать через раз?

То пытался наемник помочь Зимичу, вызвавшемуся с Сенькой дров с водой натаскать да баню истопить, но там одноглазая Брита в советчики подвязалась. Возгару от одного бельма ее становилось зябко, да так, что коготь драконий на шее жечь начинал. Домовик со старухой беззлобно переругивались, поочередно Есеня поучая уму разуму. Когда лучник, сославшись на дела, спешно убрался с глаз долой, парнишка проводил его взглядом полным немой тоски.

Не прижился Возгар надолго и за столом с вэрингами. Тур и еще двое, по именам не ведомые, расположились в саду под яблонями, а Мошка в стад удрал, видать испугался, что его как Сеньку к чужим заботам привлекут. Мужики-то меж собой посмеивались, мол, хочет юнец девок местных пощупать, чтоб потом на Твердыше Драконоборцев было с чем сравнивать — все ж знают, что бабы тамошние мужикам ни в бою, ни в работе не уступают. Наемник поддакивал, делился байками на равных, но не мог выкинуть из мыслей отсветов утреннего солнца, запутавшегося в огненных волосах. Надкусывал румяный бок яблока и ощущал на кончике языка сладость девичьих губ. Накидывал на плечи плащ, спасаясь от осенней прохлады, и чуял, будто руки Ярины на шее объятия сомкнули. Забралась рыжая хапунья в голову и устроилась там всерьез, а тут еще и Видана со своим приглашением баньку ввечеру вместе принять… Не найти было ни места Возгару, ни дела ум с руками занять — тянулось до заката время, что кудель бесконечная прялась.