Опасное наследство - Екатерина Соболь Страница 19

Майкл протянул мне руку.

– Надеюсь, еще увидимся. Вдруг у Бена все же получится, раз вы так трогательно верите в него! Меня зовут профессор Фарадей, но вы можете звать меня Майкл.

Я поколебался. Вообще-то, исходя из разницы нашего положения, он должен называть меня «граф», но ладно уж. Мне хотелось быть приятным. Я и не думал, насколько располагает к себе доброта, даже от простолюдина, когда ты в таком вот виде.

– Джон, – сказал я и протянул ему руку, решив, что по такому поводу сделаю исключение.

Он осторожно пожал мою холодную руку и так улыбнулся, что я невольно попытался улыбнуться в ответ. Мне пришла в голову нерадостная мысль, подходящая скорее для мертвого, чем для живого: хорошо, что за придурком Беном будет кому присмотреть. Я ее немедленно отмел. Нечего поддаваться упадническим настроениям. Я жив, и я точно найду способ вернуться – я слишком молод, чтобы умереть.

– Удачной вам работы, – вежливо сказал я.

– А вам счастливой и мирной загробной жизни, – искренне пожелал он.

Я тяжело вздохнул. Вот уж спасибо большое! Майкл хотел было прибавить что-то еще, но я уже надел шляпу, подхватил генератор и выскользнул за дверь.

Путь обратно оказался непростым. Экипаж ловить я больше не пробовал, просто плелся, уставший, как собака. Я заметил, что люди меня сторонятся: за широкими полями шляпы они не могли видеть лицо, но, видимо, шел я, как тяжело больной и, возможно, заразный. Руки работали плохо, генератор приходилось прижимать к себе изо всех сил. Ноги передвигались с трудом, и у меня все усиливалось чувство, что они сейчас отвалятся.

Добрел я только на злости. В сарае все было по-прежнему: Бен сидел, склонившись над ирландкой, и изучал длинный разрез на ее теле, а она орала.

– Тварь ты этакая, отпусти меня! – вопила она, пытаясь вырваться из тисков, но куда там.

– Я бы заткнул тебе рот кляпом, но твои вопли помогают мне не заснуть, – сухо сказал Бен и ловко начал зашивать разрез. – У меня ни разу еще не получалось тело с такими идеальными голосовыми связками.

– Я тебе не тело, козел! А ну, пусти! Мне пора идти!

– Куда?

– Дело у меня незаконченное! Вы же возвращаете призраков, чтобы они с делами разобрались, а не чтоб в их внутренностях копаться! Отвали от меня!

– Представления вашего народа о жизни крайне темны и антинаучны. Никаких духов не бывает.

– Ха! А ты тогда кто? А? В зеркало на себя погляди!

Похоже, они переругивались так уже давно – на меня и внимания сначала не обратили. Потом Бен заторможенно поднял красные глаза, увидел машину в моих руках и с радостным вскриком поднялся:

– О, ты справился!

Но я шагнул назад и машину ему не отдал. Пробил час Того Самого Вопроса, хотя ответ на него мне слышать совсем не хотелось.

– Ты убил отца? – хрипло спросил я. – Чтобы получить наследство и деньги на свои опыты. А потом с той же целью убил меня.

Бен замер и свирепо уставился на меня.

– Послушать тебя, так я ненормальный.

Я невольно перевел взгляд на ирландку – главное доказательство того, что с нормальностью у Бена не очень хорошо. Пристально я старался не смотреть, но одно уловил: она внимательно слушает разговор.

– Говори. Ты убил его?

Бен прерывисто вздохнул и без сил опустился на перевернутый ящик.

– Нет! Я знал, что он болеет. Давно. Тебе велели не сообщать. Я хотел ему помогать, когда вернулся из пансиона, но он не разрешил мне тут жить. Сказал, что даст денег на съем квартиры в городе. Представляешь? Выгнал из нашего собственного дома и велел не навещать! Какой отец так поступит? Я понимал, что долго он не проживет, а бездельничать было невыносимо. Начал учиться медицине – вдруг смогу излечить его или хотя бы понять, что с ним такое. Потом увлекся физикой, проводил опыты. О его смерти я узнал от управляющего. И… М-м-м…

В этот раз я почти смог похолодеть.

– Что ты сделал, когда он умер?!

Он сердито дернул головой.

– Мне, согласно его последней воле, сообщили о смерти отца только после похорон. И это я чокнутый?! Кто в своем уме захочет умереть один? В общем, мне пришлось… Я… Мне нужно было с ним поговорить! Спросить его, за что он нас с тобой так ненавидит! Он похоронен на кладбище Сент-Николас, и я в ту же ночь…

– Ты его откопал, – простонал я. – И принес тело сюда.

– Я же не мог заниматься этим в квартире, там народу вокруг полно! Но я знал, где прутья в ограде разогнуты… ну ладно, ладно, я сам их разогнул. Перетащил сюда первую версию моей машины и попытался. – Бен безнадежно посмотрел на меня. – До этого я только на мышах пробовал, и с ними иногда работало. Мне удавалось по-настоящему оживить их, если тело было совсем свежим.

– Ты убивал мышей?!

– Они не мучились! – заорал он. – Я гуманный человек!

– Заметно! – заорал я и тут же охрип. Мой хрупкий голосовой аппарат таких нагрузок не выдерживал.

– Не ори, ничего не получилось, – убитым голосом проговорил Бен. – Теперь я понимаю: та первая машина была недостаточно мощной, а концентрация солей – слишком слабой. Потом, получив наследство, я закупил лучшие материалы, но было уже поздно, да и управляющий поднял крик, что я слишком много трачу. Я ему четко объяснил, что это на научные опыты, но он разозлился. Сказал, что мой отец уже достаточно растранжирил денег неизвестно на что и я должен быть осмотрительнее, если не хочу разорения. – Бен яростно уставился на меня, и я вдруг понял, что он чуть не плачет. – Я хотел обустроить в подвале особняка лабораторию, как у Майкла, но все прошло не очень удачно, от искры начал тлеть пол, ну и… Короче, мы со стариками все потушили, но на следующий день управляющий прямо как с цепи сорвался.

Все понятно. Вот когда он решил выписать фальшивое свидетельство о сумасшествии Бена.

– Ты положил отца на место? – строго спросил я.

– Да. – Бен помолчал, ковыряя одно из многочисленных пятен на своих брюках. Ну что за свинский вид! И еще пенял мне, что я слишком много думаю о внешности. – Знаешь, он лежал тут с таким видом, будто не хочет, чтобы я его тревожил. Даже мертвый не пожелал хоть немного пойти мне навстречу! И под утро я отнес его обратно. Никого не встретил, никто меня не поймал. Закопал обратно и пошел продолжать опыты. Я не собираюсь больше его тревожить, не волнуйся. Похоже, он не хочет с нами говорить, и тут уж ничего не поделаешь.

Он подавленно замолчал. Я тоже молчал. А вот ирландка вдруг заговорила:

– В жизни такой интересной истории не слышала. В общем, вы все-таки не духи.

Бен не удостоил ее ответа. Хлопнул себя по коленям и поднялся.

– Ладно. Попробую с новым генератором. Поможешь?

Он глянул на меня, и я кивнул. Мне расхотелось злиться. Я в детстве всегда мечтал играть вместе с умным старшим братом, он не хотел, – а теперь предлагал сам, пусть игры у него стали совсем не те, что прежде.