Оруженосец - Олег Верещагин Страница 18

Вообще горные орки не держат рабов. Когда-то давно их предки-кочевники брали людей в рабство — как вьючных животных, женщин — чтобы «улучшать породу». Но те времена давно были забыты. Попавшие к ним женщины, как правило, быстро умирали от примитивного многократного насилия, детей так же быстро съедали, а мужчины ненамного переживали детей и женщин — их заставляли работать в шахтах. Это не было рабством в привычном, «нормальном» смысле слова, когда раб может прожить и десять, и тридцать, и сорок лет у хозяина. Здесь человек просто работал на износ и умирал за какие-то недели, иногда — дни…

Сейчас решался важный вопрос, кто такой Пашка — мужчина или ребёнок. Большинство, вожделевшие просто пожрать, настаивали, что раз он без бороды, то он точно ребёнок, а что довольно крупный для ребёнка — так это и хорошо, можно поесть от пуза. Другая часть, апеллируя всё к той же бороде, замечала, что многие люди бороду как раз бреют, для ребёнка Пашка великоват, а Повелитель требует от кузниц выполнять урок по наконечникам стрел, кому железо-то и уголь в шахтах бить?! Третья группа — самая малочисленная, состоявшая из, по мнению прочих, «зажравшихся до рыгачки», урук-хайев, — придерживалась особого мнения: человека, неважно, кто он, нужно просто продать в Карн-Дум, в тамошние рудники — из патриотического долга и чтобы заработать; завтра всё равно придут оттуда. Была ещё парочка орков, которые утверждали, что если закрыть глаза и отвернуться, то Пашка сойдёт за женщину. Но над ними издевательски посмеялись все три основные группировки спорщиков, а один из урук-хайев даже произнёс вдохновенную, хотя и краткую речь о нравственности и славных традициях орочьего племени, которые не допускают такого грязного скотства — и о том, как растлевающее влияют человеческие пороки на неокрепшие умы славной пещерной молодёжи.

Как водится в таких сообществах, победила демократия, то есть те, кто был лучше сплочён и вооружён. Урук-хайи.

Оценить своего везения — или как бы уж он на это взглянул — Пашка не мог в силу нескольких причин. Во-первых, он не понимал языка орков (впрочем, они и сами друг друга с трудом понимали). Во-вторых, ему было элементарно страшно. Так страшно, что страх затормозил — к счастью — все реакции и восприятие действительности. Мальчишке казалось, что он видит сон — окружающее стало нереальным. Пещера, вонь, факела, костёр, жуткие хари, визг, каменный мешок с деревянной решёткой, духота — всё было неправильным и несуществующим.

Как его сюда волокли — он не помнил начисто. Куда делась одежда — на мальчишке оставались джинсы и майка — тоже было неясно, во всяком случае никто в этой ужасной толпе не щеголял трофеями.

Да что же это со мной?! Как проснуться?!

Наверное, мальчишка сошёл бы с ума — тихо и незаметно, как бывает в таких случаях и со взрослыми людьми (да со взрослыми даже чаще). Но к его плечу прикоснулись.

Пашка медленно повернул голову. Ему, собственно, было всё равно, просто привычка: хлопают по плечу — обернись.

Оказывается, в пещере он был не один был. Мальчишка испытал неожиданное и резкое облегчение уже просто при виде обычных человеческих лиц, хотя ещё недавно они вряд ли показались бы ему такими уж «обычными».

Его трогал за плечо парень на три-четыре года старше самого Пашки — в одних драных кожаных штанах, с длинными волосами неразличимого от грязи цвета. У стены пещеры сидел, положив руки на колени, мужик ещё на десяток лет старше, бородатый и тоже в одних штанах. Он в сторону Пашки даже не смотрел.

— Где я?! — с истеричной требовательностью спросил мальчишка. — Что это такое?!

Парень свёл брови. И Пашка вдруг понял: он не понимает русского.

Так значит — всё правда!!! Это на самом деле иной мир, а эти твари… о господи, эти твари — ОРКИ!!! Как в книжке!!! Да точно же!!! Пашка схватился руками за голову, чтобы мозги, превратившиеся в кашу, не выплеснулись через уши. И зажмурился, умоляя, чтобы он оказался сейчас в больнице с черепно-мозговой травмой — на него налетел КамАЗ, и он получил множественные переломы и сотрясение мозга, он до конца лета проваляется в больнице — пусть! Но только не это!!!

Для длинноволосого парня, впрочем, действия Пашки выглядели вполне логичными и понятными: отчаянье попавшего в плен к оркам человека. Он похлопал мальчишку по плечу и мягко, но настойчиво, перетащил ближе к стене, где оказалась набросана какая-то тухлая солома. Усадил между собой и бородачом (тот равнодушно подвинулся). И снова что-то спросил. Пашка всхлипнул (нет, он не плакал, просто так вырвался воздух из горла) и сказал:

— Я не понимаю… — Потом кивнул на толпившихся и галдевших снаружи существ: — А это… орки?

— Ork, — кивнул парень и отбросил со лба волосы обеими руками. И опять повторил какую-то длинную вопросительную фразу. Голос у него был чуточку гортанный, в кино так говорили немцы. Пашка тяжело вздохнул и покачал головой:

— Не понимаю я… Где мы? Ну это… Где, где? — Он нарисовал зачем-то в воздухе руками шар, но парень, как ни странно, понял и что-то ответил. Вот только ответа Пашка не понял ни фига и вздохнул. В пещере было душно и ужасно воняло, но откуда-то по полу тянуло холодом — мальчишка рассеянно, машинально постарался поглубже зарыть ноги в солому, снова вздохнул и поставил подбородок на коленки, обхватив поднятые ноги руками поплотнее.

Как видно, парень сообразил, что Пашка ничего не понял. Он показал на себя, на бородача, на самого Пашку и поднял к лицу сведённые вместе в запястьях руки, сжатые в кулаки. Пашка понял — плен. Потом парень сомкнул обе своих руки кольцом на шее. Пашка понял — рабство. Потом — неожиданно знакомым жестом потёр друг о друга пальцы. Пашка понял — продадут. Стало чуточку легче — не убьют и не съедят.

— Куда? — Мальчишка сделал вопросительное лицо, поболтал рукой, потёр пальцами. Парень и это понял. Махнул неясно в какую сторону:

— Angmar.

У Пашки была хорошая память. Даже на книги, которые ему не нравились.

«…королевство Арнор… ратной силой его, может, и не одолеть, но одолело злое чародейство, ибо колдуны владели тогда северным ангмарским краем».

Но этого просто не может быть!!! Толкиен — ПИСАТЕЛЬ. ПИ-СА-ТЕЛЬ. Он ВЫДУМАЛ свой мир. И всё!!!

Орки галдели.

В пещере воняло.

Ноги мёрзли.

— Арнор… — неуверенно сказал Пашка. Парень отпрянул удивлённо:

— Агпог?! — Он рассмеялся и покачал головой. Опять убрал с лица волосы. Потрепал Пашку по плечу. Хлопнул себя по груди: — Tunnas… — потом добавил то ли фамилию, то ли ещё что: — Rhudaur… — И почему-то тяжело вздохнул, но тут же снова улыбнулся. Видно было, что парень он неунывающий, и Пашке стало ещё на капелюшку полегче. Он показал на себя:

— Пашка.

— Pashka, — повторил Туннас. И улыбнулся ободряюще, кивнул.