Огнедева - Елизавета Дворецкая Страница 17

— Вольга, отвези меня назад в Ладогу! — вдруг взмолилась девушка.

Случилось то, о чем Дивляна мечтала долгими вечерами осенью и зимой, пока сидела на длинной лавке среди прочих девиц и пряла кудель под тягучие песни и разговоры — она снова встретила Вольгу! И не было сил так скоро вновь с ним расстаться! Отпустить его туда, куда вот-вот придет русь! Туда, где оставались отец, мать и братья.

— Я воротиться хочу! — заявила она и почувствовала, как на душе разом полегчало. Все-таки она с самого начала не хотела ехать. — Отвези меня назад!

— Не боишься? — Вольга улыбнулся.

— Не боюсь! — Дивляна глянула ему в глаза. Сейчас ей ничего не было страшно. — Никто не боится, а я хуже всех? Да и что будет? Неужели отец с какими-то вшивыми свеями не справится? И ты ведь с ним будешь! А там и матушка наша с Никаней. Она же… — Дивляна прикусила язык, поскольку о родах, во избежание сглаза, говорить не следовало, особенно чужим людям. — В общем, в дорогу ей нельзя. И мать с ней осталась. А нас выставили. А я не хочу на Ильмерь, я с вами быть хочу.

— Ну, поехали! — решился Вольга и снова улыбнулся. — Твоя правда: что нам какие-то свей! Видали мы их… на краде дубовой, под камнем горючим!

Дивляна радостно взвизгнула, подпрыгнула, даже хотела поцеловать его в щеку, но не посмела. Вольга подхватил ее и пересадил в лодью, запрыгнул сам, и его товарищи взялись за весла.

— Эй, куда повез? — Войнята с берега замахал руками. — А вот я брату скажу — плесковские девку украли!

— Я сам скажу! — успокоил его Вольга и прощально помахал рукой. — Я воеводу-то Домагостя раньше тебя, отец, увижу!

Смеясь, Дивляна пробралась между гребцами и поклажей и устроилась на бочонке. Вольга сел рядом на мешок. Дивляна, веселая, вбудораженная и немного смущенная, оправляла на себе кожух и плащ, засовывала под платок выбившиеся из косы пряди и жалела, что не расчесалась. Но Вольге это было все равно, она и так ему нравилась. По веселому блеску его голубых глаз Дивляна поняла, что он рад ее видеть, что он взял ее с собой именно потому, что хочет быть с ней рядом, и это еще больше радовало и смущало девушку. Она хотела о чем-нибудь поговорить с Вольгой, но не находила слов, однако и так было хорошо. У них еще будет время поговорить, теперь у них все будет — почему-то верилось, что в самом ближайшем будущем ее ждет что-то очень большое и хорошее. Дивляна любовалась проплывающими мимо берегами, одетыми первой весенней зеленью, и думала о том, как необычайно хороши березки в нежной дымке, ольха и ивы над водой; словно впервые она заметила, как буйно свежие стрелки молодой травы лезут сквозь жухлый серый покров прошлогодней, и душу вдруг заполнило радостное осознание: пришла весна! Она пришла, богиня Леля, принесла весну, свет, тепло и… любовь! Это будет ее, Дивляны, настоящая весна, когда она расцветет, будто сама Леля, и наконец найдет свое счастье — навсегда! При каждом взгляде на Вольгу ее пробирала теплая дрожь. Парень казался ей очень красивым — смуглый от густого загара, не выцветшего за зиму, с темно-русыми буйными волосами, чернобровый, с белыми зубами, он весь излучал молодецкую удаль, бесшабашность и задор. Мелькнул на берегу молодой крепкий дуб, не частый житель северных лесов, еще не одевшийся новой листвой, и он снова напомнил ей Вольгу — такого же крепкого, полного свежих сил.

— Ну, еще какие у вас новости? — расспрашивал он по пути.

— Варяги к нам уже приехали — Вестмар Лис, не знаешь его? Рыжий такой, ну, то есть сам не рыжий, а кожух безрукавный носит лисий.

— Вроде видел, заходил как-то в наше озеро такой. А чем торгует?

— Мечи привез, это не я, а отец с братьями видели. Полонянок привез, да много, десятка три!

— Красивые?

— Да куда там! — Дивляна махнула рукой. — Тощие, грязные, волосы у всех обрезаны, Велем поначалу думал — все вдовы.

— А что оказалось?

— Да ради богов своих стригутся, что ли, я не поняла. Велем, ты знаешь, уже одну себе раздобыл!

— Невесту?

— Да нет, какая она ему невеста! Робу одну, из тех полонянок. Вестмар ему ее сам отдал, не поверишь — на ложку липовую обменял! Она помирала почти, мы ее еле выходили.

— Жаль, не к нам такой добрый человек зашел! — смеялся Вольга. — У нас, правда, тоже есть гость варяжский, да не торговый, а слышь, тамошний князь! Товара совсем мало привез, искал кого-то. Да кого искать, если на это лето он сам у нас первый! Чудной такой!

По пути стрый Войнята передавал приказ снаряжать ополчение всем поселениям, через которые проезжал, и все, кто за вечер и ночь собрался, присоединялись к плесковскому полку.

Имея всего два десятка своей дружины, Вольга теперь уже вел за собой почти сотню вооруженных воинов. Каждый род имел своего старейшину, но даже бородатые отцы советовались с Вольгой и были довольны, что он среди них: молодой парень старинного княжеского рода воплощал самого Ярилу, бога юных воинов — белых волков, сейчас, весной, вступающего в пору наибольшей силы. И Дивляна охотно подтвердила бы, что сам Ярила не мог быть более красив и удал, чем Волегость Судиславич!

Дивляна смотрела на воинство и подавляла улыбку, замечая где-нибудь серьезное, почти мальчишеское лицо иного ратника, у которого слишком большой отцовский шлем, тоже оставшийся со времен варяжской войны, за неимением подшлемника был надет прямо на заячью шапку.

Что делается в Ладоге, тут пока никто не знал. То ли еще не дошла русь, то ли вести переносить уже некому… Но Ладога, когда до нее добрались, оказалась цела и невредима. Встречные рассказывали, что битвы еще не было, дружина стоит под копьем, русь не появлялась, но вот-вот будет. Возле мыса Вольга пошел здороваться с Домагостем, а Дивляна отправилась домой.