Лазоревый грех - Лорел Гамильтон Страница 123

Я села попрямее возле спинки, заставив Натэниелаподвинуться.

— Кажется, ты хочешь мне сказать по-настоящему плохуюновость, Зебровски.

— Я просто не хочу, чтобы мне одновременно надо быловоевать с тобой, с Дольфом и с начальством.

— Что случилось, Зебровски? С чего ты решил, что я натебя напущусь?

— Ты помнишь, Анита, что Дольф до последнего моментабыл главным?

— Зебровски, не тяни.

У меня засосало под ложечкой, будто я боялась услышать то,что он скажет.

— На месте первого изнасилования была записка.

— Я ее не видела.

— У задней двери. Дольф не дал тебе возможностиувидеть. Я тоже о ней до последнего времени не знал.

— И что там было, Зебровски?

У меня в голове закопошилась целая свалка мыслей. Запискадля меня или обо мне?

— Первая записка была такая: «Эту мы тоже пригвоздили».

Я подумала, потом поняла — или подумала, что поняла. Первоеубийство, человек, прибитый гвоздями к стене гостиной. Ничего не связывало этусмерть с убийствами, которые совершал оборотень. Кроме разве что этогостранного послания.

— Ты думаешь о том первом, в Вайлдвуде, — сказалая. — Эта записка может значить что угодно, Зебровски.

— Так мы думали до второго изнасилования — того, накоторое Дольф не разрешил нам тебя звать.

— И там была записка, — сказала я тихо.

— "Еще одну пригвоздили", — сказал он.

— И все-таки это может быть совпадение. «Пригвоздили» —эвфемизм сексуального акта.

— Сегодняшняя записка гласит: «Не осталось достаточнодля распятия».

— Маньяк, который убивал этих женщин, недостаточнометодичен или недостаточно аккуратен для первого убийства.

— Я знаю, — сказал он. — Но мы необнародовали факт насчет гвоздей или насчет того, что первую жертву распяли. Обэтом мог знать только убийца.

— Один из убийц, — поправила я. — Убийствомужчины — работа группы. — Мне пришла в голову мысль. — На этихпреступлениях находили больше одного вида спермы?

— Нет.

— Так что выходит: насильник хочет, чтобы мы знали: этипреступления взаимосвязаны. Так?

— Зачем любому из этих психов давать нам знать что быто ни было? Это его потешает, Анита.

— Какую биографию вы накопали по первой жертве?

— Бывший военный.

— Такой дом с внутренним бассейном на пенсию отставникане построишь.

— Он был импортером. Ездил по миру и кое-чего привозил.

— Наркотики?

— Этого нам не удалось раскопать.

Мне пришла в голову еще одна мысль — просто рекорд послевсего двух часов сна.

— Назови мне страны, где он часто бывал.

— Зачем? — спросил Зебровски.

Я ему дала информацию, которую до него не донеслинеофициальные каналы, насчет Хайнрика.

— Если убитый посещал те же страны, это может что-тозначить.

— Зацепка, — сказал Зебровски. — Реальнаязацепка, только непонятно, что с ней делать.

— Зацепок у тебя много, только от них толку мало.

— Ты тоже это заметила?

— Если Хайнрик знал убитого, я все равно не понимаю,что это может значить.

— Я тоже, — согласился он. — Ладно, приезжайпоскорее. И не приводи с собой никаких оборотней.

— Поняла, — ответила я.

— Надеюсь. — Он кому-то сказал, мимо микрофона: —Я буду прямо там. Потом мне: — Поторопись.

И повесил трубку. Я думаю, Дольф нас всех приучил непрощаться.