Идол - Наталья Шагаева Страница 37

Богдан

Все как в дешёвом мыльном сериале. Алиса смотрит на Юлиану и меняется в лице. В ее глазах столько эмоций и ни одна из них не оправдывает меня. Ну нет, малышка, все совсем не так, как тебе кажется!

— Когда водишь в дом шлюшек, хотя бы дезинфицируй после них помещение, — с отвращением кидает Юлиана и язвительно усмехается.

Медленно разворачиваюсь к твари и глубоко вдыхаю, напоминая себе, что не бью женщин. А хочется наотмашь залепить ей пощечину, чтобы разбить губы, из которых выливается грязь. Юлиана слишком хорошо меня знает, чувствует волну моей ненависти, поэтому разворачивается и быстро обувается. Не позволяю застегнуть ей сапоги, хватаю за шкирку и тащу к двери.

— Рот свой продезинфицируй! — вышвыриваю ее за порог, беру куртку, сумку и кидаю за дверь. — Ещё раз попадешься мне на глаза — уничтожу! — с отвращением сквозь зубы цежу и захлопываю перед ее носом дверь.

Юлиана ещё что-то визжит, угрожая, но мне плевать. Я запираю дверь и прячу ключ в кармане — что-то мне подсказывает, что Алиса захочет уйти.

Прохожу в спальню и нахожу ее сидящей на кровати. Она смотрит на свои руки и комкает футболку. Опускаюсь рядом с ней на корточки, беру за руки и медленно, успокаивающе, потираю большими пальцами запястья.

— Я расстался с ней задолго до этого дня. Это всего лишь яд, который вырывается из Юлианы, не принимай близко к сердцу, — сглатываю, потому что тяжело доказать, что честен, когда ничего не сделал для того, чтобы тебе верили.

— Я понимаю, — тихо отвечает она, пытается вырвать руки, но я не отпускаю.

— Алиса, — выдыхаю ее имя, подбираю слова, но в домофон опять звонят.

Это доставка. Отпускаю девочку и иду в прихожую.

Забираю цветы, расплачиваюсь и вновь запираюсь. Букет красивый, нежный, как и моя девочка. Иду в спальню и застаю Алису на том же месте. Освобождаю букет от упаковки, отшвыривая лишнее в сторону, оставляя только живые цветы. Опускаю букет ей на колени и вновь сажусь на корточки. Она смотрит на лилии и кусает губы, поглаживая нежные лепестки пальцами. Кажется, что именно сейчас переломный момент. Сейчас у нас только два пути: либо мы отпускаем прошлое и строим будущее, либо… Нет, не хочу даже думать о другом исходе!

Мы долгое время молчим, Алиса перебирает цветы, а я глажу ее ножки. Нам нужна эта тишина, иногда молчать гораздо комфортнее, чем что-то говорить. В какой-то момент на лепестки цветов падает капелька влаги. Беру Алису за подбородок и вижу, что девочка беззвучно плачет. Огромные синие глаза наполнены слезами — она красива, даже когда плачет. Забираю у нее цветы, откладывая их на кровать, сажусь рядом и обнимаю девочку, сильно прижимая, начиная раскачиваться. Алиса не сопротивляется, но и не отдает мне себя, просто подчиняется, как кукла, и меня вновь начинает ломать. Каких-то десять гребаных минут, брошенные слова Юлианы, и Алису опять отшвырнуло от меня на тысячи километров.

— Юлианы больше нет в моей жизни и никогда не будет, — тихо говорю Алисе, перебирая ее волосы. — Все, чего я сейчас хочу, это тебя рядом с собой. Дай мне шанс все исправить, — в голове ещё десятки слов, оправданий, но сейчас они лишние.

— Отпусти меня домой, — тихо просит она, высвобождаясь из объятий.

— Не могу, понимаешь? Плачь, ругайся, обвиняй меня, только оставайся со мной, — прошу, смотря, как она поднимается с кровати и уходит.

Пока Алиса умывается и переодевается, я хожу по спальне, не останавливаясь. Терять ее — я не собираюсь, но и держать силой тоже не вариант. Наверное, поэтому я избегал любви, потому что сложно, и задевает сердце очень глубоко.

Алиса выходит полностью одетой, стараясь не смотреть мне в глаза, и мнется посреди комнаты.

— Вызови мне, пожалуйста, такси, — устало сипло просит, и я на нервах беру с тумбы спрей для горла и вручаю ей в руки, намеренно игнорируя ее просьбу вызвать машину. Выхожу в кухню, ставлю чайник и выливаю остывший чай, чтобы сделать новый. Слышу, как девочка проходит в кухню и замирает.

— Спасибо тебе за заботу и внимание, — говорит она, наблюдая, как я делаю чай. А мне хочется кричать, чтобы не смела благодарить так, будто прощается. Но я стискиваю зубы и молчу, чтобы не наговорить лишнего. — Отпусти меня, пожалуйста.

И я срываюсь, с психом кидаю чайную ложку в раковину, подхожу и вжимаю ее в стену.

— Зачем тебе домой?! Настолько невыносимо со мной?! — Смотрю в бездонные океаны синих глаз и отказываюсь понимать, зачем нам расставаться. Обхватываю ее талию и сжимаю сильнее, вдавливая в себя.