Очень откровенно - Анна Веммер Страница 20

День клонится к закату. Ничего себе! Я проспала так долго?! Весь день, не проснувшись даже по будильнику к обеду. И никто не разбудил?

Только Никольский, кажется, давненько за мной наблюдает, сидя прямо на песке.

– Кошмар приснился, – вздыхаю я. – Слишком много спала.

– Да, я как раз собирался тебя будить. Как только услышал, что ты весь день проспала здесь, сразу же пошел проверить. Ты плохо себя чувствуешь?

Он садится на краешек лежака.

– Нет. Я в порядке. Обычный кошмар. Может, что-то из детства. Я не замечала за собой боязни воды, но мало ли, что там было, в прошлом.

Данил протягивает руку и проводит по моему предплечью пальцем.

– У тебя мурашки.

– Прохладно.

– Надо согреться.

Я чувствую, к чему он ведет, и теперь в самом деле начинаю слегка дрожать.

– Так ты вовсе не ради моего здоровья пришел.

– Я хотел разбудить тебя более приятным способом, но заметил, что ты беспокойно спишь.

Он лезет во внутренний карман светло-серого пиджака и достает небольшую коробочку, размером с те, в которые обычно кладут мобильники. Но это вряд ли мобильник. У меня уже есть новый, да и такие подарки не приносят удовольствия таким, как Никольский.

– Что это?

– Ты мне доверяешь?

– Нет!

Он довольно смеется, словно этого ответа и ждал.

– А придется. Тебе пора понять, что я не делал и не сделаю тебе ничего плохого.

– Я знаю. Но с хорошим… порой трудно совладать.

– Надо тренироваться.

Он нажимает мне на плечи, вынуждая лечь. Шелковая ткань платья сама скользит по бедрам, обнажая ноги, Никольский лишь чуть помогает ей. Он стаскивает с меня трусики и разводит колени в стороны. Я ежусь от непривычного и пугающе сладкого ощущения того, как раскрываюсь под его взглядом.

Данил что-то делает, но я ничего не вижу и в итоге решаю даже не пытаться увидеть. Он все равно сделает все, что хочет, и я не могу сказать, что не хочу того же. А значит, стоит расслабиться и смотреть на небо, где по мере того, как день склоняется к ночи, появляются яркие, но пока еще редкие, звезды. А еще прислушиваться к ощущениям.

Я чувствую что-то, похожее на прохладный гель. Он стекает по клитору вниз. Много, настолько, что когда горячие пальцы Никольского начинают распределять его, я вздрагиваю от необычного ощущения. Мучительно медленно втирая в клитор смазку, Данил пробуждает внизу живота странное тепло. Я не сразу понимаю, что это тепло исходит вовсе не изнутри, что это какая-то разогревающая смазка. Но по мере того, как он кладет мне на промежность ладонь целиком, как проводит по складкам, совсем чуть-чуть, на пару сантиметров проникая внутрь, я впиваюсь ногтями в лежак.

Потом к руке присоединяются губы и язык.

Это непередаваемое сочетание: разогревающего и покалывающего геля и распаляющего все внизу умелого языка. Я горю, меня бьет мелкая дрожь, а там, где Данил прикасается языком, целует, проникает несколькими пальцами и массирует, все взрывается искрами и волнами удовольствия, ни с чем не сравнимыми. Вместе с его пальцами внутрь попадает гель, перенося огонь с клитора внутрь, стирая границу между центром удовольствия и остальным телом. Никольский отрывается лишь на миг, чтобы выдавить еще геля и обласкать мои соски, проникнув прямо под платье и не заботясь о его сохранности. Итого минус второе недешевое платье за день…

– Сама… – отрывисто приказывает он, возвращаясь к клитору, чуть прикусывая его, отчего я тихо всхлипываю, безмолвно умоляя закончить пытку.

Послушно поднимаю руки к груди и кончиками пальцев провожу по горящим соскам. Но невесомой ласки мне совсем недостаточно. Я сжимаю сильнее, чувствуя, как движения пальцев внутри меня становятся резче и интенсивнее.

Он знает какие-то точки внутри меня, которые начисто лишают способности мыслить.

Он умеет ласкать языком так, что я забываю собственное имя.

Оргазм накатывает со страшной силой. Он смешивается с огнем внизу, превращаясь в непередаваемый коктейль из удовольствия, усталости и тепла. Пламя гаснет, но оставляет тлеющие угольки.

Я снова чувствую, как Никольский наносит гель, только теперь ниже, раздвинув мне ягодицы. Сквозь стиснутые после ошеломительного оргазма зубы я пытаюсь протестовать, но он с неожиданной силой не позволяет мне подняться.

– Не бойся, Али-и-ина…

Он умеет очень сексуально тянуть мое имя.

– Мы не продержимся долго. Мы оба тебя хотим. Рано или поздно тебе придется это испытать. Лучше, если ты будешь готова… это всего лишь небольшая игрушка.

Я чувствую, как в попу входит что-то довольно небольшое. Смазки достаточно, чтобы не было боли, а после оргазма все мышцы расслаблены, и медленное проникновение даже приносит некоторое удовольствие.

К моему удивлению, через несколько секунд все заканчивается. Я чувствую наполненность, но она, к моему удивлению, не такое уж новое чувство.

– Дай руку.

Никольский помогает мне сесть. Я замираю, прислушиваясь к ощущениям.

Странно.

Довольно… волнующе.

И стыдно.

Интересно, в сумерках видно, как я краснею?

– Нравится? – с легкой ухмылкой спрашивает Никольский. – Слушай правила игры, Алина. Однажды – совсем скоро, может, уже завтра – мы возьмем тебя вдвоем. Ты будешь сверху Олега, он войдет в тебя и даст пару минут привыкнуть. А потом ты ляжешь ему на грудь, открыв мне попку, и я медленно войду. Мы будем двигаться в тебе вдвоем…

Он становится все ближе и ближе, почти касаясь моих губ.

– И тебе понравится, потому что это совершенно другое ощущение. Абсолютная беспомощность. Два члена в тебе. Четыре руки, ласкающих твою грудь. Но это завтра, а сегодня…

Он снова рукой проводит по моему животу, спускаясь на еще пульсирующий после оргазма клитор, а затем двумя пальцами опять проникает внутрь. Но теперь, вместе с игрушкой, что во мне, это совершенно другое ощущение.

– Сегодня мы поедем в город. И в тебе будет пробка. А на тебе не будет белья. Иногда… не слишком часто, я буду играть с этой разогревающей смазкой, что тебе так понравилась. Чтобы тебе было сложнее. И если ты будешь хорошей девочкой, если сумеешь продержаться и не кончить сегодня до полуночи, тогда наш контракт будет разорван по нашей инициативе.

Данил нежно целует мою шею, одновременно продолжая двигать пальцами внутри меня.

– Представляешь, какой шанс? Этот ненавистный тебе контракт, этот долг, из-за которого ты так нервничаешь… будет закрыт в твою пользу. Без выплат, без возвратов, с полной компенсацией обратной дороги. У тебя будет свобода от обязательств, которые ты даже не помнишь. Достаточно всего лишь…