Очень откровенно - Анна Веммер Страница 21

Все заканчивается. Поцелуи, ласки, прикосновения – все. Никольский отстраняется и поправляет пиджак.

– Всего лишь удержаться и не кончить.

А теперь в его глазах вызов, который я не могу не принять.

– Справишься?

– С большим удовольствием, – улыбаюсь я.

Я отправляюсь переодеться и в номере на кровати обнаруживаю две небольшие коробки. Сначала я напрягаюсь, слишком много неприятных сюрпризов – пропавший мобильник тому подтверждение – было в последние дни. Но внутри всего лишь платье и туфли. Красивого темно-фиолетового оттенка, очень легкие и в то же время элегантные. Мне в голову вдруг приходит опасная мысль: кажется, платье выбирал Олег. А еще в это хочется верить, и я злюсь.

Злюсь на себя за физическое влечение, с которым не способна справиться. На Никольского и Долгих за игры в то время, как я каждый день борюсь с темнотой вместо памяти. На проклятую иронию судьбы, в ответ на взрыв лишившую меня воспоминаний. Едва я оказываюсь вдали от чувственных ласк, я чувствую сильную ярость, удивительным образом граничащую с обидой.

Для них все это игра. Веселье. Секс – оплаченный, причем. Порой кажется, что даже моя амнезия доставляет им куда меньше неудобств, чем они пытаются показать. Более того – она привносит в отношения перчинку.

И это бесит. Пока я изо всех сил барахтаюсь, они забавляются и удовлетворяют собственные потребности.

Чем дольше я кручу все это в голове, тем больше раздражаюсь. Эмоции после возбуждения и наслаждения на пляже утихают, оставляя опустошенность и разочарование. Я все еще чувствую на себе руки Никольского, но это воспоминание не приносит ни тепла, ни удовольствия.

Прежде, чем одеться, я долго стою в душе. Наверное, я опаздываю, но плевать – если бы было критично, в дверь моего номера бы уже барабанили в две руки.

До красноты я тру мочалкой кожу, трижды промываю волосы, но только закутавшись в полотенце и глядя на раскрасневшиеся щеки в зеркало, я вытаскиваю пробку и бросаю в мусорку. Это иррациональный, истеричный протест.

Я не строю иллюзий: победить в игре не получится. Это и есть та самая ихигра: они прекрасно знают, что у меня нет ни единого шанса, но, чтобы получить удовольствие от партии, настойчиво убеждают, будто этот шанс есть.

Следом за игрушкой летят и платье с туфлями. Из шкафа я выуживаю светлые широкие джинсы, белую майку и сабо. Понятия не имею, что делаю. Протестую? Выйду вот так, одетая совершенно неподобающе для вечера в городе? Или не выйду вовсе…

Как только эта мысль появляется, то уже не отпускает. Я хватаю рюкзак и выскальзываю из номера. Хорошо, что в отеле несколько выходов. После этого вечера Олег с Данилом, вероятно, поставят у каждого по соглядатаю, но сейчас мне никто не мешает послать их к черту.

***

До сегодняшнего вечера волны темной воды с шапкой из белоснежной пены меня успокаивали. Сейчас, глядя на беспокойное море, я вспоминаю кошмар и ежусь от ледяного ветра. Ему неоткуда взяться здесь, в бухте, между скал. Но я все равно чувствую себя героиней унылого триллера, в котором ничего не происходит, но тревожная музыка то и дело пытается нагнетать.

Рядом, на песке, валяется распотрошенная косметичка – та, которую отдал Никольский. Я раз за разом принюхиваюсь к якобы своим духам, пытаясь вытащить из недр воспоминания, но безуспешно. Запах кажется смутно знакомым, но он определенно не мой.

А еще в косметичке я нахожу небольшой силиконовый браслет. Похожий на те, что выдают в отелях или на вечеринках. На нем нет логотипа или названия, только лаконичный узор из геометрических фигур. Еще одна задачка? Ключ к разгадке? Ничего не значащий мусор?

Между шумом воды я слышу шаги. Едва уловимые, неторопливые. Удивительно, но я даже не боюсь, словно чувствуя, кто именно решился нарушить мое уединение.

– Каждый раз, когда я думаю, что ты уже не сможешь меня удивить, – говорит Олег, садясь рядом. – Ты разносишь в пух и прах эту уверенность. Что случилось? Что такого сделал Никольский, что ты сбежала?

– Как будто вы не обмениваетесь впечатлениями.

– А если скажу, что нет, ты поверишь?

– Нет.

– Хорошо, тогда я перефразирую. Что не заметил Никольский, занятый удовлетворением основных инстинктов?

Я не собираюсь рассказывать о переживаниях, но с губ сами собой срываются слова:

– Мне снился кошмар.

– О взрыве?

– Нет. О воде. О том, как я захлебываюсь и погружаюсь все глубже и глубже. Странный кошмар, какой-то очень смутный, обрывочный. Как сцена из книги, которую ты прочла и проиграла в воображении, но никогда не видела вживую.

– Может, что-то из детства? Такое бывает. Давние страхи.

Я качаю головой.

– Нет, я не боюсь воды. И уверена, что никогда не тонула.

– Сцена из фильма? Может, тонул кто-то на твоих глазах. Порой мы даже не помним, что привело к той или иной травме.

– Может быть. Что это?

Я протягиваю браслет.

– Это из отеля?

– Из клуба.

– Что за клуб?

Олег хмыкает, задумчиво глядя вдаль.

– Ты снова сбежишь, если я расскажу.

– Я уже ничего не боюсь.

– Тогда почему сбежала?

– Не люблю играть в игры, исход которых предрешен.

– Думаешь, у тебя не было шансов?

– Вы бы мне их не оставили. Нет честного способа победить в этой игре.

– Считаешь, ты настолько безвольна?

Я смотрю на Олега, пытаясь понять, насколько он серьезен. Но, кажется, хотя бы сейчас Долгих не издевается.

– Давай будем друг с другом честны. Есть вы – двое привлекательных мужчин, умеющих обращаться с женщинами. Есть биологические механизмы. С ними сложно спорить, даже если голова этого очень хочет. Если создать нужную атмосферу и умело воздействовать на клитор – тело получит оргазм вне зависимости от желаний хозяйки. Слово «нет» вы не приемлете, а физически продемонстрировать нежелание не позволит биология. Это даже не игра, потому что в игре все же бывает победитель. Это просто прелюдия.

– Но ты нашла довольно красноречивый способ сказать «нет», – замечает Олег. – Я, конечно, отследил тебя по камерам. Но немного понервничал.

– Извини, – равнодушно пожимаю плечами.

– Знаешь, почему мне нравятся такие отношения?

– М-м-м?

Стараюсь не показывать любопытства. Этот вопрос я задавала еще в самом начале, и с тех пор никаких новых мыслей на этот счет не появилось. Почему мужчине обычной ориентации может нравиться такая форма сексуальных отношений? Кто в здравом уме согласится делить девушку с другом, да еще и платя ей такие деньги?