Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - Станислав Дробышевский Страница 42

Расселение животных и растений по планете – удивительнейшая история, до которой всяким там колумбам-магелланам как Обломову – до колумбов-магелланов. Палеонтологи нашли довольно много примеров трансатлантических вояжей, причём в обе стороны. Понятно, в первую очередь неоднократно преодолевали океан растения. Но делали это и животные. Ящерицы-тейиды добрались из Южной Америки до Африки и далее – до Европы. Гекконы, вероятно, переплыли из Африки в Южную Америку трижды или, как вариант, один раз туда и дважды обратно. Амфисбены – безногие родственники ящериц – дважды: от Африки до Южной Америки и от Средиземноморья до Кубы (впрочем, этот путь они теоретически могли проползти по суше из Европы через Гренландию до Северной Америки, а оттуда рукой подать и до Кубы, хотя рук-то у амфисбен и нет!). Путешествовали и сцинки, и сухопутные черепахи, например угольная черепаха Chelonoides carbonaria родственна африканским. Предки южноамериканских гоацинов – как бы птиц, но уж больно плохо летающих, наподобие кур, так что перепорхнуть океан им было точно не под силу – найдены в Африке. Кавиоморфные грызуны, как уже говорилось, тоже явно возникли в Африке, но ещё раньше приматов увлеклись туризмом и нынче прекрасно чувствуют себя в Южной Америке.

Главная и единственная современная линия южноамериканских обезьян – широконосые. С их происхождением история всё та же: наилучшие потенциальные предки известны с границы эоцена и олигоцена Африки, а потомки прыгают по ветвям в Бразилии, где много-много диких их самых.

В 2015 году из перуанского местонахождения Санта-Роза описан Perupithecus ucayaliensis, причём в том же слое найдены зубы как минимум ещё одного другого вида, но слишком плохой сохранности для определения. Согласно первым оценкам, отложения с перупитеком сформировались, вероятно, более 40 миллионов лет назад, чуть ли не в середине эоцена! Правда, теперь называются более скромные цифры – 28,1–37,8 млн л. н., в среднем 31,7 млн л. н., то есть граница эоцена и олигоцена, но в любом случае это больше, чем для ранее известных южноамериканских обезьян. Перупитек очень похож на примерно синхронного ливийского проплиопитека-олигопитека Talahpithecus, и чуть меньше – на египетского проплиопитека-протеопитека Proteopithecus, но мало напоминает широконосых обезьян. Либо это следствие древности и примитивности, либо свидетельство независимой миграции проплиопитеков.

Следующие, уже гораздо более очевидные широконосые обезьяны – Branisella boliviana и Canaanimico amazonensis – датируются временем около 25–27 млн л. н. Насколько они преемственны перупитеку – большой вопрос. Выходит, что они могут представлять уже третью миграцию! Ранние широконосые уже достаточно очевидно представляют современное семейство цебусовых Cebidae, причём разные его ветви: браниселлы своеобразны, тогда как канаанимико родственна саки.

Широконосые, попав в Южную Америку, оказались в истинном раю: благодаря коэволюции птиц и цветковых растений тут уже были фрукты, но совсем не было быстрых древесных млекопитающих – ни конкурентов, ни опасных для обезьян хищников. А что может быть лучше, чем много еды и ноль врагов! В таких идеальных условиях обезьяны, очевидно, в кратчайшие сроки дали огромный спектр вариантов. Поскольку предков было очень мало (в пределе это вообще могла быть одна беременная самка), то потомки, очевидным образом, были крайне близкородственны, и в веере форм соседние виды очень похожи, тогда как крайние могут очень отличаться. Это приводит к сложности систематики широконосых: непонятно – где лучше проводить границы подсемейств и семейств?

Южная Америка велика, южнее зоны тропических дождевых лесов расстилаются пампасы. Саваннизация началась тут раньше, чем в Африке. Теоретически какие-то парапитеки, проплиопитеки или широконосые обезьяны могли в кратчайшие сроки спуститься с деревьев и выйти в саванну, тем более что тамошние наземные хищники – птицы и сумчатые – были не такими уж страшными для обезьян. Однако что-то пошло не так, и приматы в Южной Америке так никогда и не спустились на землю. То ли им хватало места в лесах, во все времена занимавших гигантские территории, то ли конкуренция со стороны уже существовавших южноамериканских копытных и наземных грызунов была слишком сильной, а скорее всего – сочетание этих факторов привело к тому, что широконосые до сих пор остаются самыми древесными из всех обезьян.

Как вы там, потомки?