Эксперимент «Ангел» - Джеймс Паттерсон Страница 16

Я тяжело вздыхаю. Теперь-то любая надежда на нормальные человеческие отношения с Эллой и ее мамой навсегда потеряна. Мысленно рисую план дома: из ванны по коридору налево, поворот — прихожая, входная дверь. Бежать! Два прыжка — и я уже на улице. Может, даже удастся прихватить на ходу ботинки.

— Это крылья… — шепчу я. Краем глаза вижу, как напрягается у Эллы лицо. — Мои крылья. — Молчание. — Одно крыло тоже задето. Болит.

Пытаюсь втянуть в себя воздух. От волнения меня сейчас стошнит. Медленно, преодолевая боль, расправляю крылья. Совсем чуть-чуть, чтобы только этой женщине было видно рану.

Глаза у них расширяются и расширяются. Все шире и шире. Прямо-таки сейчас из орбит выскочат.

Элла открыла было рот и хочет что-то сказать, но безуспешно. Онемела от удивления.

К моему удивлению, ее мама по-докторски внимательно продолжает изучать мои крылья. Как будто я самый обыкновенный пациент. Как будто нет во мне ничего особенного. Подумаешь, крылья как крылья — большое дело.

Задыхаюсь, голова кружится. Я вот-вот упаду.

— Ты права, крыло тоже задето, — словно про себя бормочет женщина и аккуратно отводит его чуть дальше в сторону. — По-моему, тут и кость повреждена.

Она присаживается на край ванны и внимательно на меня смотрит. Я не выдерживаю ее пристального взгляда и отвожу глаза.

Разве можно было представить, что со мной такое случится? Что такое вообще может случиться? Клык меня просто убьет. И будет прав.

Эллина мама тяжело вздыхает:

— Так-так, Макс, — голос ее спокойный и уверенный. — В первую очередь, надо промыть раны и остановить кровотечение. Тебе когда последний раз прививку от столбняка делали?

Как все оказывается просто. Никаких лишних слов. Никакой суеты. Только ласковые, заботливые материнские руки. А я просто ребенок. Неудивительно, что от слез я уже почти ничего не вижу.

— От столбняка? Никогда…

— Ну не беда, это дело поправимое.

32

— Погоди-погоди. — Газман так крепко сжал в руках сосновую ветку, что у него совсем онемели пальцы.

— Да говори же ты скорей, что там происходит, — нетерпеливо настаивал Игги. — Что, едут?

Раннее утро. Газман и Игги примостились на старой сосне, раскинувшей ветви над заброшенной лесной дорогой. Ситуацию они оценили правильно. Все происходило ровно так, как они и предполагали. По меньшей мере, двое ирейзеров разбили палатки неподалеку от площадки, где пару дней назад приземлился их вертолет. Совершенно очевидно, их главная цель — изловить оставшихся членов стаи. А там, как получится. Можно просто поймать, а можно и замочить. Самим-то ирейзерам это по фигу. Но и нам тоже разницы никакой нет. Плен был бы хуже смерти.

Газмана, как и всех нас, по ночам по-прежнему мучили кошмары. Во сне он неизменно видел себя в Школе: белохалатники вытягивали из него кровь, вкалывали ему всякую дрянь, исследуя реакцию на всевозможные наркотические смеси, гоняли его, как белку в колесе, заставляли глотать радиоактивную кашу, отслеживая потом ее циркуляцию. Его по-прежнему мучили воспоминания о бесконечных днях, неделях, годах непрестанной боли, рвоты, крайнего истощения, заточения в клетке. Газман, не задумываясь, предпочел бы смерть возвращению в этот ад. Ангел бы точно с ним согласилась… Если бы, конечно, могла выбирать… Но у нее-то выбора уже не было.

— Тихо, «хаммер» едет, — еле выдохнул он.

— По правой дороге?

— Ага. Прямо-таки мчится, — Газман вымученно улыбается.

— Они тут не слишком правилами дорожного движения озабочены.

— Ш-ш-ш! Уже совсем близко. Всего с четверть мили осталось.

— А видно там масло? Не блестит? Прикрыто?

— Не бойсь, не блестит.

Газман напряженно следит, как по ухабам несется грязный черный «хаммер». «Сейчас, сейчас», — шепчет он Игги, и оба чуть не дрожат от возбуждения.

— Надеюсь, привязные ремни у них не в почете.

И тут такое кино началось, закачаешься! По лесной дороге мчится неуклюжий квадратный внедорожник. Оглушительный визг тормозов. «Хаммер» заносит влево. Словно в дикой пляске, он кружит и кружит. Рывок — его выбрасывает в кювет. Какой-то неведомой силой несет прямо на толстенный ствол дерева. Хрясь! Ветровое стекло вдребезги! Еще секунда — колесами вверх зависает в воздухе, футах в пятнадцати над землей. И наконец падает с грохотом сминаемого в лепешку железа. Стоп кадр!

— Вот это да! Прямо глазам своим не верю!

— А мне? Да говори же немедленно, как оно было.

— Масло! В масло их с разгона внесло, понимаешь? Ну и там занесло, в дерево впилили, взлет и — хлоп всмятку! Валяется там теперь колесами кверху, как дохлый жук навозный.

— А эти? Шевелятся?

— М-м-м. Кажись, один вон выбирается… И второй! Оба как под наркотой. Но, похоже, целы.

Больше всего на свете Газману хотелось бы стереть этих ирейзеров с лица земли. Чтобы от них и следа не осталось. Но он никого никогда не убивал. И не очень понимал, как это вообще живое существо можно уничтожить.

Но эти ирейзеры поймали Ангела. Вот и поделом им! Мало им еще досталось!

— «Работничка»! Бросай на них «работничка»! — Игги никакие моральные сомнения не мучают, и он явно расстроен, что им не удалось укокошить ирейзеров.

Газман отрицательно затряс было головой, но тут же вспомнил, что Игги этого не видит.

— Нет, не время сейчас. Они уже мобилы достали. И в лес вошли. Мы теперь только пожар лесной устроим.

— Так-так. — На переносице у Игги легли напряженные морщины. — Тогда начинаем перегруппировку. Операция переходит во вторую стадию. Айда в лесной штаб!

— Айда! — с готовностью согласился Газман. — Мы и так сегодня здорово потрудились!

33

В незапамятные времена лесорубы наскоро сколотили себе избушку, пристанище на рабочий сезон. Заброшенная уже лет тридцать, хибара эта практически совсем развалилась. Но стае это было только на руку, и мы облюбовали ее под свой лесной штаб.

— Стадия номер один завершена успешно. — Развалившись в сломанном пластиковом шезлонге, Игги принюхался. — Мы сюда сто лет не наведывались. Сыростью пахнет.

— Ага, была развалюха, развалюхой и осталась!

— Вот и я об этом. Нам потому здесь всегда и нравилось.

— Как мы им намаслили! И всего-то канистра с маслом, а такую заваруху учинили! «Хаммеру»-то совсем конец пришел! — Газман поежился. — Мне даже не по себе как-то!

Игги открыл рюкзак, достал из него «работничка» и погладил домодельную бомбу тонкими чувствительными пальцами.

— Ирейзеров надо окончательно уничтожить. А не то они нас достанут.

— И за Ангела отомстить! Давай подорвем их вертолет!