Украденный сон - Александра Маринина Страница 9

– Не ссоримся, – коротко и суховато сказала Настя,чувствуя, как в ней поднимается обида и недоумение.

– Ну да, ну да, – снова кивнул полковник, и снова Настепоказалось, что он задает ей вопросы только для того, чтобы изобразитьруководящую роль. Ее ответы его не интересуют, он в это время думает о своем.

– Ты не забыла, что с первого декабря у нас должен бытьстажер из Московской школы милиции?

– Я помню.

– Что-то не похоже. Осталось десять дней, а ты туда ещене съездила.

Почему тянешь?

– Сегодня же позвоню и договорюсь. Не беспокойтесь,Виктор Алексеевич.

Настя старалась говорить ровным голосом, хотя больше всегона свете ей хотелось в этот момент убежать сломя голову из кабинета Гордеева,запереться у себя в кабинете и расплакаться. Почему он так разговаривает с ней?Чем она провинилась? За все годы работы ее ни разу нельзя было упрекнуть в том,что она по забывчивости чего-то не сделала. Да, она многого не умела, она невладела огнестрельным оружием и приемами единоборств, не могла обнаружитьслежку и оторваться от нее, плохо бегала, но память у нее была феноменальная.Анастасия Каменская никогда ничего не забывала.

– Не откладывай, – продолжал между тем Гордеев. –Выбирай стажера для себя, а не для чужого дяди. Подключишь его к делу Ереминой.Похоже, что за десять дней мы убийство все равно не раскроем. Так что будешь сним работать, а заодно и учить. Не ошибешься – возьмем его на работу, у наслюдей не хватает. Теперь другое. Весной к нам приезжала делегация сотрудниковитальянской полиции. В декабре планируется ответный визит. Ты тоже едешь.

– Почему? – растерялась Настя. – С чего это?

– А ты не вникай. Едешь – и все. Считай, что этокомпенсация за испорченный отпуск. Я уговаривал тебя ехать в санаторий, я самдоставал тебе путевку и чувствую себя отчасти ответственным за то, что ты тактолком и не отдохнула. Поедешь в Рим.

– А как же Еремина? – глупо спросила Настя.

– Еремина? А что Еремина? Если по горячим следам нераскрыла, то потом уже пять-шесть дней роли не играют. В Рим летишь 12 декабря.Если к этому времени ты убийцу Ереминой не найдешь, то ты не найдешь егоникогда. Это очевидно. И потом, без тебя жизнь не остановится. Надо будетчто-то делать – сделает Чернышев. Да и стажер будет…

К подбору кадров Виктор Алексеевич относился весьмасерьезно, не пренебрегая и выпускниками высших учебных заведений МВД. Каждыйгод перед началом периода стажировок он по негласной договоренности сначальником учебного отдела Московской высшей школы милиции посылал Каменскуювыбрать слушателя, которого направят к ним на практику. Для этого существовалатакая удобная «крыша», как приглашение практических работников для проведения отдельныхзанятий, особенно по криминалистике, уголовному процессу и оперативно-розыскнойдеятельности. Настя проводила семинар или практическое занятие в двух-трехгруппах старшекурсников, после чего Гордеев звонил в школу и называл фамилиютого слушателя, которого он хотел бы видеть на стажировке у себя в отделе.Конечно, это делалось в нарушение всяческих правил, но Колобку редко в чем-либоотказывали. Личностью он был известной, да и добрых знакомых у него немало.Именно таким путем попал в МУР самый молодой сыщик отдела Миша Доценко,которого Настя «выкопала» аж в Омской школе, когда была там в командировке. СамГордеев лет десять назад высмотрел в Московской школе, проверил во времястажировки и привел в отдел Игоря Лесникова, который теперь стал одним излучших оперативников, находившихся в подчинении Колобка.

Настя позвонила в учебный отдел школы, где ей предложили навыбор несколько тем, по которым в ближайшие два-три дня должны состоятьсясеминары и практические занятия. Она попросила отдать ей практическое занятиепо психологическим особенностям показаний очевидцев.

– Очень кстати, – обрадованно ответили ей в учебномотделе. – Преподаватель, который должен проводить эти занятия, сейчас болен,так что никаких проблем. И нам легче: замену искать не надо.

Настя точно знала, по какому принципу она будет отбиратьстажера.

Принцип этот подсказал ей широко известный графический тестРавена. Тест состоял из шестидесяти задач, пятьдесят девять из которыхпостроены на одном и том же принципе и различались только по степени сложности:если первые шесть были примитивно простыми, то начиная с пятьдесят четвертойдля поиска правильного ответа требовалось значительное напряжение, связанное снеобходимостью удерживать глазами и отслеживать несколько показателей одновременно.Пятьдесят девять задач, таким образом, проверяли способность испытуемогосконцентрировать внимание и быстро принять решение в условиях ограниченноговремени. Помимо многого другого, тест Равена показывал, умеет ли испытуемыйсосредоточиться и не впадать в панику при цейтноте. А вот последняя,шестидесятая, задача была очень коварной, ибо, будучи на удивление простой,основывалась на совершенно ином принципе. Если испытуемый сумел решитьпоследнюю задачу, это означало, что он умеет взглянуть на задачу со стороны,подняться над ней и поискать новые пути, а не двигаться в заданном направлении,тупо пытаясь открыть замок тем же ключом, что и раньше, на том лишь основании,что предыдущие замки легко открывались именно этим ключом. Конечно, говориласебе Настя, с точки зрения физика, пятьдесят девять экспериментов – вполнедостаточно, чтобы сделать вывод о шестидесятом. А с точки зрения математика,это далеко не так. И Настя искала среди слушателей того, у кого окажетсямышление именно математическое.

Она порылась в старых записях, позвонила двум знакомымсотрудникам ГАИ и составила наконец задачу, на примере которой будет проводитьпрактическое занятие.

– Как дела? – улыбаясь, поинтересовался Ольшанский увошедшей в кабинет Насти.

– Плохо, Константин Михайлович. Надо начинать всесначала.

Она села за стол и приготовилась к длинной беседе. Носледователь, судя по всему, ее намерений не разделял. Он мельком взглянул начасы и вздохнул.

– Почему надо начинать сначала? Почему нельзя двигатьсядальше?

Настя не ответила на вопрос, ибо ответ был трудным и для неесамой, и для Ольшанского.

– Нужно повторно допросить Бориса Карташова, другаЕреминой.

Следователь медленно поднял голову и, не мигая, уставился нанее.

Из-за толстых линз в очках глаза его казались маленькими, иоттого лицо было неприятным, а взгляд – сверлящим.

– Зачем? Ты обнаружила что-то, что позволяет егоподозревать?

Настя и в самом деле кое-что обнаружила, но, во-первых, этоне давало оснований подозревать Бориса Карташова, а во-вторых, она вообще не былауверена, что то, что она обнаружила, представляет какой-то интерес. Чтобыукрепиться в своих мыслях, ей просто необходим был повторный допрос.

– Я вас очень прошу, – упрямо повторила она, –допросите, пожалуйста, Карташова. Вот список вопросов, ответы на которые надонепременно получить.