Казнь Шерлока Холмса - Дональд Томас Страница 79

— Это возможно, только…

— Только я убедительно прошу вас в ходе испытаний не доверять никому, даже доктору Ватсону и мне. Не оставляйте нас на этаже одних и не допускайте, чтобы мы разгуливали здесь, наверху, как нам заблагорассудится. Заходить в нижние помещения Мэншен-хауса мы также не должны. Вы неплохо поработали, многое предусмотрели и прошли главную проверку — проверку на преданность вашему начальству. Я вовсе не собираюсь вам вредить. А сейчас будьте добры спуститься во двор и выполнить мои указания касательно веревки с грузом. Меня и доктора Ватсона заприте здесь. Пусть один из констеблей дежурит в коридоре. Ваша помощь совершенно необходима для проведения эксперимента, но больше никого не надо в это посвящать.

В соответствии с планом Холмса, Джейгоу, выказывая неудовольствие, замкнул нас на ключ, а сам пошел вниз. Как только за ним закрылась дверь, мой друг сказал:

— Ватсон, нам лучше поторопиться. Этот малый еще безнадежнее Лестрейда. Если мы предоставим дело им, после церемонии в королевской коллекции не останется ни единого бриллианта. Я должен изучить обстановку, а вы откройте окно и спускайте гирьку на бечевке как можно медленнее. Это на некоторое время займет инспектора.

При выполнении задания я время от времени крутил головой, пытаясь наблюдать за Холмсом. Он расхаживал по трем смежным комнатам, порой ненадолго останавливаясь. Иногда я слышал едва уловимый скрежет металла. Завершив свой осмотр, Холмс высунулся из соседнего окна и принялся давать команды инспектору. Не берусь повторить их все (настолько дурацкими были некоторые из них), но под конец мой друг прокричал с тридцатифутовой высоты:

— Возьмите грузик и посмотрите, с какой амплитудой он раскачивается, когда вы держите его у стены. Если вор заберется на крышу, он может спуститься с нее на наружный подоконник, а оттуда попасть в помещение. Необходимо просчитать, насколько это вероятно.

— Но окна будут закрыты изнутри, мистер Холмс.

— С помощью маленького стального ломика вовсе не трудно выломать раму.

— В самом центре Сити и средь бела дня, мистер Холмс?

— Вор может взять тряпку и ведро и притвориться, будто моет окна.

— Во время визита его величества?

— Ограбление может быть совершено и ночью.

Наконец инспектор вернулся в garde-robe, как он шутливо именовал эту комнату. Сомневаюсь, что у него сохранилось высокое мнение о профессиональных достоинствах моего друга. Джейгоу наверняка заподозрил подвох, но, в чем именно он заключался, сообразить не мог. И уж конечно, у него не хватило бы способностей доказать, что перед ним разыграли фарс.

Я был несколько разочарован, когда Холмс отправился осматривать Вестминстерское аббатство и палату лордов без меня. Мне даже подумалось, что я зря согласился составить ему компанию в Мэншен-хаусе. Ведь это время можно было с большей пользой провести дома.

Как известно всему миру, коронация состоялась в назначенный день и никакая пропажа не омрачила долгожданных торжеств. Это дало богатую пищу для остроумия Лестрейда: за вечерним виски он красочно описывал, как блестяще Скотленд-Ярд справился с возложенной на него миссией без всякой помощи со стороны гениального детектива. Холмса эти тирады нисколько не занимали. Он отвечал на них короткой улыбкой, более походившей на гримасу нетерпения.

Мои мысли то и дело возвращались к полковнику Мориарти. Нам с Холмсом были известны его преступные намерения, но, судя по всему, он упустил удобный случай, ведь главная церемония уже миновала. Направляя в Скотленд-Ярд окончательный отказ от несения караула, мой друг заметил:

— Вся эта суета вокруг коронации — много шума из ничего.

— Вы не знаете этого наверняка, — сказал я. — Да и никто не знает.

— Помните дело, которое вы описали под заглавием «Голубой карбункул»? {18} Кажется, тогда я сказал вору: «Я Шерлок Холмс. Знать то, чего не знают другие, — моя работа».

Настала неделя официального ланча у лорд-мэра. Знамена, которыми в день коронации пестрел Уэст-Энд, теперь украшали коммерческие улицы Сити: они развевались вокруг собора Святого Павла, висели на фасадах банков, страховых и брокерских контор. Гирлянды маленьких флажков можно было увидеть на лепящихся друг к другу домах Ист-Энда (в той его части, что граничила с центральными кварталами), а также на доках Уэппинга и Лаймхауса.

Поведение Шерлока Холмса оставалось для меня загадкой. Он больше не говорил о предстоящей краже, при этом ни разу вслух не усомнился в правильности своих выводов. Он давно не вспоминал ни о брате Майкрофте, ни о Лестрейде, а со мной держался так замкнуто, что моя дружеская преданность едва не пошатнулась. Может быть, он, как говорится, взял палку не за тот конец? Все мы живые люди, и Шерлок Холмс тоже. Даже он не застрахован от того, чтобы упустить какую-либо существенную деталь. Ему и прежде случалось изредка ошибаться. Да и откуда он мог знать, что ограбление произойдет не на коронации, а во время приема у лорд-мэра?

Если полковник Мориарти не собирался сорвать «Королеву ночи» с лацкана лорда Адольфуса на глазах у изумленной публики, ему оставалось только пробраться в запертую гардеробную, пока обладатель броши будет делить трапезу с королем. Имей наш враг в своем распоряжении бригаду рабочих с кирками, он мог бы пробить каменную стену толщиной в двенадцать дюймов. В противном случае он должен был войти в хранилище через дверь, закрытую на замки и задвижки и охраняемую вооруженными сержантами военно-полицейского корпуса. Второй вход, соединяющий комнату для переодевания с той, куда уносили ценности, тоже запирался. Правда, были еще окна во двор, расположенные на высоте тридцать футов, но после того спектакля, который устроил Холмс для инспектора Джейгоу, полицейским поручили бдительно стеречь двор. Маленькую третью комнату, как и первые две, тоже держали запертой, а в нишевых шкафах, даже будь они открыты, могла спрятаться разве что кошка. В честности сержантов военно-полицейского корпуса сомневаться не приходилось.

Если вор каким-то непостижимым образом все-таки проникнет в гардеробную и укроется там, он не выберется оттуда до возвращения придворных с торжественной трапезы. Его непременно обнаружат, и он не сможет вынести из здания украденную вещь, поскольку по случаю пропажи «Королевы ночи» любого подозреваемого обыщут самым тщательным образом, пусть и в обстановке строжайшей секретности. Чтобы избежать ареста, ему придется избавиться от броши и уйти с пустыми руками. После этого во всех трех комнатах разберут полы и перероют ящики. Вернуться туда не позволят никому — по крайней мере, вору, который мог спрятать там свою добычу. В первую очередь возьмут в оборот несчастных сержантов, которые, прежде чем занять пост у двери, заносили вещи в гардеробную, а по окончании церемонии выносили их владельцам. Вероятно, задержат и кого-то из камердинеров, помогавших своим господам переодеться.

Однако Холмс полагал, что даже в таких условиях совершение кражи возможно. И в своей убежденности он, разумеется, был не одинок. Но если и существовала тайна запертой комнаты, я склонен был относиться к ней скептически. Допускаю, что полковник Мориарти действительно хотел украсть «Королеву ночи», но один-единственный взгляд, брошенный на вооруженную охрану у дверей, должен был отвратить его от этого намерения. Холмс готовился к решающей встрече с врагом, который, похоже, не торопился выходить на бой.