Казнь Шерлока Холмса - Дональд Томас Страница 80

В тот вечер после обеда мой друг уселся за свой рабочий стол, а я стал наблюдать за ним, выглядывая из-за газеты. Он раскрыл замшевый сверток и извлек присланную ювелиром копию «Королевы ночи», как будто елочную игрушку или булавку для маскарадного костюма. Возможно, Холмс надеялся, что полковник украдет дешевую подделку вместо настоящего бразильского бриллианта, окруженного синими сапфирами. Разгоряченный опасностью, вор мог обмануться, однако мне это представлялось маловероятным. Не исключено, что фальшивая брошь требовалась преступнику для подмены оригинала. Только зачем она тому, кто охотится за ним самим? Решив, что эта «чушь», как выразился бы Майкрофт, едва ли заставит врага Шерлока Холмса принять его вызов, я углубился в чтение газеты. Но, как выяснилось впоследствии, я напрасно сомневался в его правоте.

5

Наступил день торжественного приема у лорд-мэра. В свете солнца уже ощущалась сочная зрелость, свидетельствующая о скором наступлении осени. Мы с Холмсом прибыли в Мэншен-хаус рано утром. Лорд Холдер и инспектор Джейгоу предоставили нас самим себе: первый полагал, что мы не нуждаемся в его инструкциях, второй считал наше присутствие бесполезным. Мы оба облачились в придворные костюмы: черные сюртуки, белые галстуки, полосатые брюки и шелковые цилиндры.

Четыреста представителей знатнейших фамилий должны были обедать в Египетском зале в присутствии короля Эдуарда, королевы Александры, принца и принцессы Уэльских, а также лорд-мэра и членов совета лондонского Сити. Для менее родовитых камергеров и герольдов накрыли столы в Венецианской гостиной и зале Уилкса, а тем, кто не уместился и там, предложили что-то вроде фуршета.

— Вы окажете мне большую услугу, — сказал Холмс, когда мы с ним поднимались на второй этаж, — если согласитесь занять пост в кабинете лорда Холдера. Оттуда вы сможете видеть двор и окна трех комнат, которые мы с вами осматривали в прошлый раз: гардеробной и помещений, прилегающих к ней. На столе у его светлости вы найдете бинокль с цейсовскими линзами. Вооружитесь им и наблюдайте за противоположными окнами, обращая внимание на каждую мелочь. — Холмс замолчал и, подумав немного, добавил: — Что бы ни произошло, оставайтесь на месте до назначенного часа. Вам может показаться, будто преступники совершают кражу, и все же тревогу поднимать не следует.

— Мне было бы намного проще, если бы вы объяснили, что именно я могу заметить.

— Когда процессия, прибывшая из Букингемского дворца, разделится на несколько частей, в комнате перед гардеробной станет очень людно. Переодевшись при помощи своих камердинеров, придворные спустятся в Египетский зал. Двери запрут. Примерно на час или более, пока продолжается королевский ланч, в помещениях второго этажа воцарится тишина. Единственный вход будет охраняться двумя сержантами военно-полицейского корпуса и их капитаном, еще двое останутся в запасе. Джейгоу со своими людьми станет дежурить во дворе. В это время там даже муха не пролетит.

— А чем займетесь вы, Холмс?

Мой друг пожал плечами:

— Я буду ждать развития событий и наблюдать за полковником Мориарти в роли камердинера графа Дорсетского. Вместе с другим придворным он войдет в комнату для переодевания, затем сядет за стол в Венецианском зале. Лорд Холдер приготовил там место и для меня, причем весьма удобное: нас с полковником будет разделять колонна. Когда обед закончится, вы проследуете к двери, возле которой стоят часовые. Ключи будут находиться у камердинера лорд-мэра. Он передаст их командиру стражи, тот откроет комнату для переодевания и впустит туда гостей. Два сержанта отопрут гардеробную и в строго установленном порядке вынесут мантии камердинерам владельцев.

— А вы?

— Я буду там же. Надеюсь, ваш револьвер при вас и он заряжен?

— Разумеется. И все-таки сдается мне, что полковнику Мориарти не представится ни малейшей возможности покуситься на «Королеву ночи».

— Так кажется не вам одному. Именно на это он и рассчитывает. Вы поняли, что вам нужно делать?

— Да, все ваши объяснения учел.

— Превосходно! У нас есть все основания рассчитывать на успех.

Я не был в этом столь уверен. Полковника я видел лишь на темной фотографии, где он в черном пальто выходил из дома на грязный двор. Камердинер графа Дорсетского должен надеть на торжественный прием красный мундир с золотой окантовкой. Сегодня Мориарти был лишь слугой своего господина и благодаря церемониальному одеянию терялся в толпе.

Я рассчитал, что ширина двора составляет от восьмидесяти до девяноста футов. Предоставленный мне цейсовский бинокль был устроен примерно так же, как и мой собственный «Барр и Страуд». Линзы точной шлифовки позволяли мне отчетливо различать то, что происходило в окнах напротив. Я мог разглядеть даже переплетения нитей холста, обтягивавшего портновские манекены. Но ничего достойного наблюдения пока не находилось.

Наконец издалека до меня донеслось низкое гудение соборного колокола. Настал полдень. Во дворе послышались голоса инспектора Джейгоу и его подчиненных, а через несколько минут загрохотали подъезжающие экипажи. Я посмотрел в бинокль на прибывших гостей. Из открытой коляски вышли король Эдуард и королева Александра. Она была грациозна, он — величествен. За ними последовали принц и принцесса Уэльские в подобающих случаю синих одеяниях. Лорд Лонгстафф держался позади своего господина. Лацкан мантии его светлости украшала «Королева ночи», виновница стольких волнений. Я навел на нее бинокль и увидел, как она сверкнула на августовском солнце. Сомнений в подлинности броши быть не могло: в сапфировом кольце поочередно мерцали и вспыхивали двенадцать граней великолепного бриллианта. Цвет обрамления менялся от светло-голубого до ярко-синего. Как известно, особенно высоко ценятся камни нежно-василькового оттенка. Но и не столь дорогостоящие темные сапфиры выглядели рядом с ними чрезвычайно эффектно. Нельзя было не восхититься искусной работой ювелира, благодаря которой, по справедливому замечанию лорда Холдера, «Королева ночи» являлась редкостным шедевром.

За тучной фигурой лорда Лонгстаффа виднелись головы младших принцев и принцесс, персидского шаха, послов и дипломатов. Эта процессия уступала коронационному шествию численностью участников, но отнюдь не блеском.

Снова переведя бинокль на окна противоположного крыла Мэншен-хауса, я увидел, как дверь комнаты для переодевания распахнулась. Членов королевской семьи и самых именитых гостей отвели в их кабинеты, а герольды и камергеры вошли в первую из трех смежных комнат, предоставив себя заботам своих слуг. Те сняли с господ мантии и передали их сержанту в униформе, стоявшему у входа в гардеробную. Каждое из одеяний повесили на специально предназначенный манекен. Церемония проходила очень чинно, без спешки и толкотни, в которой вор мог бы схватить добычу и скрыться.

Через четверть часа последние лорды и леди спустились к накрытым столам, и, как предрекал Холмс, на этаже наступила полная тишина. Гардеробная преобразилась: сорок манекенов пестрели великолепными одеждами — пурпурными, синими с золотом, зелеными с серебром. Сверкали бриллианты. Черные треуголки с позолоченным галуном и без него сидели на круглых болванках, одинаково наклоненных вперед для равновесия. Холщовые куклы, несмотря на то что их окутывали роскошные придворные мантии, почему-то напоминали мне тела, приготовленные для препарирования.