Левиафан - Борис Акунин Страница 55

Эраст открыл почти сразу. Он был в синемвенгерском халате со шнурами, в широком вырезе белела сорочка.

— Мне нужно с вами поговорить, —безапелляционно заявила Кларисса, даже забыв поздороваться.

— Д-добрый вечер, мисс Стамп, —быстро сказал он. — Что-нибудь случилось?

И, не дождавшись ответа, попросил:

— Прошу вас минуту обождать. Яп-переоденусь.

Впустил он ее, уже одетый в сюртук, сбезупречно повязанным галстуком. Жестом пригласил садиться.

Кларисса села и, глядя ему в глаза, произнесласледующее:

— Только не перебивайте меня. Если ясобьюсь, это будет еще ужасней… Я знаю, я намного старше вас. Сколько вам лет?Двадцать пять? Меньше? Неважно. Я ведь не прошу вас жениться на мне. Но вы мненравитесь. Я в вас влюблена. Все мое воспитание было направлено на то, чтобыникогда и ни при каких обстоятельствах не говорить мужчине этих слов, но мнесейчас все равно. Я не хочу больше терять времени. Я и так потратила впустуюлучшие годы жизни. Я увядаю, так и не познав цветения. Если я вам хоть немногонравлюсь, скажите мне об этом. Если нет — тоже скажите. После того стыда,который я пережила, вряд ли мне может быть намного горше. И знайте: моепарижское… приключение было кошмаром, но я о нем не жалею. Лучше кошмар, чем тасонная одурь, в которой я провела всю свою жизнь. Ну же, отвечайте мне, немолчите!

Господи, неужели она могла сказать такоевслух? Пожалуй, тут есть чем гордиться.

В первый миг Фандорин опешил, даженеромантично захлопал длинными ресницами. Потом заговорил — медленно, заикаясьгораздо больше обычного:

— Мисс Стамп… К-кларисса… Вы мненравитесь. Очень нравитесь. Я в-восхищаюсь вами. И з-завидую.

— Завидуете? Но чему? — поразиласьона.

— Вашей смелости. Т-тому, что вы неб-боитесь получить отказ и п-показаться смешной. З-знаете, я ведь в сущностиочень робкий и неуверенный в себе человек.

— Вы? — еще больше изумиласьКларисса.

— Да. Я очень б-боюсь двух вещей: попастьв смешное или нелепое п-положение и… ослабить свою оборону.

Нет, она решительно его не понимала.

— Какую оборону?

— Видите ли, я рано узнал, что т-такоеутрата, и сильно испугался — наверно, на всю жизнь. Пока я один, моя оборонапротив судьбы к-крепка, я ничего и никого не б-боюсь. Человеку моего складалучше всего быть одному.

— Я уже сказала вам, мистерФандорин, — строго ответила на это Кларисса, — что вовсе не претендуюни на место в вашей жизни, ни даже на место в вашем сердце. И тем более непокушаюсь на вашу «оборону».

Она замолчала, потому что все слова уже былисказаны.

И надо же было случиться, чтобы в эту самуюсекунду в дверь забарабанили. Из коридора донесся возбужденный голосМилфорд-Стоукса:

— Мистер Фандорин, сэр! Вы не спите?Откройте! Скорей! Тут заговор!

— Оставайтесь здесь, — шепнулЭраст. — Я скоро вернусь.

Он вышел в коридор. Кларисса услышалаприглушенные голоса, но слов разобрать не могла.

Минут через пять Фандорин вернулся. Он вынулиз выдвижного ящика и сунул в карман какой-то маленький, но тяжелый предмет,зачем-то захватил элегантную трость и озабоченно сказал:

— Немного побудьте здесь и возвращайтеськ себе. Кажется, дело идет к финалу.

Так вот какой финал он имел в виду… Потом, ужевернувшись в свою каюту, Кларисса слышала, как по коридору грохотали шаги,звучали взволнованные голоса, но ей, конечно, и в голову не могло придти, чтонад самыми мачтами гордого «Левиафана» витала смерть.

* * *

— В чем хочет признаться мадамКлебер? — нервно спросил доктор Труффо. — Мсье Фандорин, объяснитенам, что происходит. Она-то здесь причем?

Но Фандорин молчал и только хмурился всетревожней.

Покачиваясь под мерным натиском бортовойволны, «Левиафан» на всех парах шел на север, рассекая мутные после шторма водыПолкского пролива. Вдали зеленела полоса цейлонского берега. Утро былопасмурным, но душным. Через открытые окна наветренной стороны салон время отвремени обдавало жарким, гниловатым воздухом, но поток не находил выхода иобессиленно сникал, едва шевельнув шторы.

— Кажется, я д-допустил ошибку, —пробормотал Эраст, сделав шаг к двери. — Я все время на шаг, на полшагаотстаю от…

Когда грянул первый выстрел, Кларисса непоняла, что это такое треск и треск. Мало ли что может трещать на корабле,плывущем по неспокойному морю? Но сразу же треснуло еще раз.

— Стреляют из револьвера! —воскликнул сэр Реджинальд. — Но где?

— Это в каюте комиссара! — быстросказал Фандорин и бросился к двери.

Все ринулись следом.

Грохнуло в третий раз, а когда до каюты Гошаоставалось каких-нибудь двадцать шагов — и в четвертый.

— Оставайтесь здесь! — крикнулЭраст, не оборачиваясь, и выхватил из заднего кармана маленький револьвер.

Остальные замедлили шаг, но Клариссе былосовсем нестрашно, она не собиралась отставать от Эраста.

Он толкнул дверь каюты и выставил вперед рукус револьвером. Кларисса приподнялась на цыпочки и заглянула ему через плечо.

Опрокинутый стул — вот первое, что оназаметила. Затем увидела комиссара Гоша. Он лежал навзничь по ту сторонукруглого полированного стола, занимавшего центральную часть комнаты. Клариссаизогнула шею, чтобы получше рассмотреть лежащего, и передернулась: лицо Гошабыло чудовищно искажено, а посреди лба пузырилась темная кровь, двумя струйкамистекая на пол.

В противоположном углу вжалась в стену РенатаКлебер. Она была смертельно бледна, истерически всхлипывала, зубы выбивалидробь. В руке у нее подрагивал большой черный револьвер с дымящимся дулом.

— А-а! У-у! — взвыла мадам Клебер итрясущимся пальцем показала на мертвое тело. — Я… я убила его!

— Я догадался, — сухо произнесФандорин.

Не отводя наставленного револьвера, он быстроприблизился и ловким движением выхватил у швейцарки оружие. Она и не думаласопротивляться.

— Доктор Труффо! — крикнул Эраст,следя за каждым движением Ренаты. — Идите сюда!

Коротышка врач с боязливым любопытствомзаглянул в затянутую пороховым дымом каюту.

— Осмотрите тело, — сказал Фандорин.