Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев Страница 47

Тогда получалось, что он мог просчитать и возможный визитЭдгара Вейдеманиса в Киев и последующую поездку в Репки. Сегодняшнюю встречуКороедов тоже просчитал и готовился к ней с особой тщательностью. Дронго нехотел давать лишний шанс своему визави. Поэтому он просидел весь день в своемкабинете, размышляя над происходящими событиями. Нужно было не просто считатьвозможные варианты, но и предвидеть возможные действия своего оппонента.

Выйдя через поисковую систему на научные работы и связипрофессора Короедова, он буквально заставил себя вгрызаться в различные научныеработы, не очень понимая в этих запутанных химических формулах.

«Моя учительница химии была бы мною недовольна, — подумалДронго. — Хотя она и поставила мне хорошую оценку». Его преподаватель химииГрета Артемовна больше всех обожала учившегося в их классе Владимира Громова,который оказался самым хитрым и ловким среди всех остальных. Он начал ухаживатьза ее дочкой и этим вызвал абсолютное расположение к себе учительницы химии. Врезультате Володя получил пятерку по химии, так же мало понимая в ней, как ивсе остальные. У Дронго такой номер не прошел. Он получил свою заслуженнуючетверку и с тех пор помнил только элементы таблицы Менделеева и некоторыеосновные формулы воды или кислорода. Поэтому, читая отчеты проделанныхлабораторией Короедова работ, он честно признавался сам себе, что ничего в нихне смыслил. Но одна фамилия привлекла его внимание. В институт Короедоваприезжал профессор Цутома Мацумото из Высшей школы по изучению окружающей средыв Йокогаме. Это сообщение заинтересовало Дронго. Он начал поиски работ Мацумотои быстро выяснил, что среди интересов японского ученого была работа подактилоскопии. Заинтересованный Дронго вышел на поиск научных работ Мацумото,благо они были размещены в Интернете не только на японском, но и на английскомязыке.

Закончив работу к вечеру, Дронго устало расправил плечи,взглянул на часы. Было около шести. Через полчаса, закончив все свои дела,сделав несколько телефонных звонков, он, наконец, вызвал свой автомобиль и,спустившись вниз, попросил водителя отвезти его на улицу Вавилова.

Когда машина въехала во двор, Дронго вылез из салона,огляделся и наклонился к водителю.

— Ты все понял? — спросил он его. — Постарайся ничего неперепутать. Если позвонит Кружков, сразу поезжай к нему. И не выключай свойтелефон.

Водитель кивнул, и автомобиль медленно отъехал. Дронгоподнялся на нужный ему этаж, позвонил. Дверь открыла полная женщина летпятидесяти. Она была в синем платье и в белом переднике.

— Входите, — приветливо сказала она, — Григорий Павлович васждет.

Дронго прошел в комнату. Профессор сидел за столом. Онразвернул кресло в сторону гостя.

— Добрый вечер, — кивнул Короедов, — я думал, что вы непридете. Даже делал небольшие ставки на то, что вы решите отказаться от вашеговизита. А вы смелый человек, господин Дронго.

— Вы считаете, что мне может угрожать какая-то опасность ввашей квартире? — спросил Дронго.

— Надеюсь, что нет, — улыбнулся профессор, — чем вас могутиспугать несчастный инвалид и больная диабетом пожилая женщина?

— Она не выглядит больной и пожилой. Ей лет пятьдесят.

— Уже пятьдесят шесть. А диабет у нее ужасный. Она сидит наинсулине. Можете себе представить, как она мучается, бедняжка. Садитесь,садитесь. Она сейчас принесет ваш чай. Заодно я попросил ее сделать чай и дляменя. Она еще приготовила свои фирменные ватрушки. Можете спокойно есть, никтоне будет вас травить.

Гера Даниловна принесла большое блюдо с ватрушками, чай вбольших кружках. Варенье, сахар, пирожные.

— Я стараюсь не есть много сладкого, — пояснил Короедов, —сижу на такой своеобразной диете. Чтобы не очень поправляться. Учитывая мойобраз жизни, я должен есть больше рыбы и овощей, а не увлекаться сладким,мучным и мясным.

— Вы неплохо выглядите, — сказал Дронго, пробуя чай. Чай былдействительно хорошим.

— Пейте, пейте, — добродушно заметил профессор, — можете небояться. Вас никто не отравит. К тому же вы наверняка подстраховались исообщили кому-то из ваших друзей, куда именно вы идете. Поэтому я не стану вастравить. Это было бы слишком банально и глупо.

— Надеюсь, — пробормотал Дронго. — Чай у вас вкусный.

— Вот видите, — улыбнулся Короедов. — А сейчас поговорим онаших проблемах. Вы ведь все равно не успокоитесь, пока все не выясните. Досамого конца. До донышка. Чтобы никаких сомнений.

— Возможно, — вежливо согласился Дронго, — хотя в вашемслучае я готов верить в ваше алиби.

— Спасибо, — хмыкнул профессор, — а я думал, что выотправите меня на экспертизу. Решите проверить мои ноги. Могу я бегать или немогу. У вас не было таких мыслей?

— Нет. Я же сам видел ваши ноги. Вернее, ваши протезы.Неужели авария была такой страшной?

— Ужасной, — помрачнел Короедов, — отец погиб сразу. Он былза рулем. А мать попытались спасти. Отправили в больницу. Но уже по дороге онаумерла. Ноги мне ампутировали сразу, хорошо еще, что им удалось меня спасти.Седьмой класс я тогда так и не закончил. А потом экстерном сдал за седьмой ивосьмой. И после десятого отправился на учебу в институт. Хотя тогда у менябыли обычные «воинские протезы», как их тогда называли. Обычные деревяшки, накоторые я надевал свою обувь. Это уже потом я смог заказать себе удобныепротезы и красивую обувь. Тогда ничего подобного у меня не было.

— Вам было четырнадцать лет, — вспомнил Дронго, — и никакогосексуального опыта в этом возрасте?

— Конечно. Но вы молодец. Сразу хватаетесь за нужныемоменты. Какой сексуальный опыт может быть у провинциального мальчика вгородке, где все друг друга знают? Конечно, ничего у меня не было. Все мальчикиобычно проходят стадию онанизма. Или у вас было иначе?

— Не помню, — сдержанно ответил Дронго.

— Все вы прекрасно помните, — возразил довольный профессор.— И, конечно, мне было очень нелегко. Вы читали воспоминания АндронаКончаловского? Он там пишет, как отец помог ему с первым сексуальнымобразованием, нашел знакомую, которая занялась с ним оральным сексом. У меня небыло ни такого отца, ни подобного опыта. И впервые с женщиной, вернее, с ееподобием, я встретился уже в институте.

— Почему с ее подобием?

— Нашли какую-то пьяницу на вокзале, — пожал плечамиКороедов, — привезли к нам в общежитие. Если честно, мне было даже противно донее дотрагиваться. У нас с ней был только оральный секс. Не буду лгать. Я всеравно получил какое-то удовольствие, хотя подобный секс мог отвратить менянадолго от любой женщины, что и произошло уже позже. Кстати, моя супруга,которую вы вчера так усердно разыскивали, сразу после замужества заявила, чтооральным сексом заниматься не будет. Это гадко и противоестественно. Еслиучесть, что, будучи моей лаборанткой, она делала это охотно и неплохо, то мнебыло очень обидно. Особенно учитывая мое положение. На этой почве у нас иногдаслучались размолвки.