Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев Страница 48

— Вы сильный человек, — сказал Дронго, — не боитесь говоритьо своих бывших проблемах, все вещи называете своими именами.

— Конечно, называю. В моем положении и лицемерить? Глупо инемного смешно.

— У вас были размолвки только на этой почве?

— Не только. Вы все сами прекрасно понимаете. В моемположении не приходилось быть особенно разборчивым. А она была женщинаинтересная и, должен признаться, очень привлекательная. К тому же она сразучетко наметила себе задачу — выйти за меня замуж. Что было, в общем, не оченьсложно. Достаточно было несколько раз мне улыбнуться, несколько раз до менядотронуться, потом еще несколько раз остаться со мной в лаборатории, занимаясьоральным сексом, и я сдался без боя. До Раисы у меня были в основномпроститутки. Как вы понимаете, полноценно ухаживать за женщинами я не мог. Хотяу меня были две знакомые, с которыми я в молодости встречался. Но опытыполучались очень неприятными и тягостными для обеих сторон.

— А после свадьбы ее словно подменили?

— Не нужно таким тоном, — недовольно ответил профессор, — неподменили. Но она почувствовала себя хозяйкой. Это уже не бедная лаборантка припрофессоре, а законная супруга самого профессора. В общем, у меня не былоиллюзий и до брака, а после брака их совсем не осталось. Когда я понял, что онамне изменяет, я решил разводиться.

— И потом вы ее убили?

— Это плод вашего буйного воображения, — добродушноусмехнулся Короедов, — конечно нет. Она умерла сама, в больнице, и я почтиискренне ее оплакал. Вот и ответ на ваш вопрос.

— Может, поменяем тему и поговорим о нашем деле? — предложилДронго.

— А мы об этом и говорим, — возразил Григорий Павлович, —говорим еще со вчерашнего дня. И все, что я сегодня вам рассказал, тожеотносится к «нашему делу».

В комнату заглянула домработница.

— Я вам не нужна? — спросила она. — Я могу идти?

— Может, вы понадобитесь нашему гостю, — показал на Дронгопрофессор.

— Нет, — ответил Дронго, — вы мне не нужны. Большое вамспасибо за чай.

— Не за что. Я тогда пойду, Григорий Павлович. Ужин наплите.

— Спасибо, — кивнул профессор, — и захлопните за собойдверь.

Она вышла. Раздался звук закрываемой двери.

— Итак, — сказал Дронго, — я попытаюсь понять, что именнопроизошло. Конечно, вы не серийный маньяк и не убийца. Но вы знаете, ктопомогает вам в создании подобных рукописей. Именно этот человек, который, возможно,не успел или не сумел получить такого качественного образования, как вы, создалпервые две рукописи. Они были на дилетантском уровне, не выдерживали критикипрофессионалов. Там было много наивного и дилетантского. Тогда третью рукописьвы решили отредактировать. Вы неплохо над ней поработали, и там сразучувствуется ваш стиль. Но она вызвала настоящий шок в издательстве.Свидетельство маньяка, приправленное таким циником, как вы. Просто гремучаясмесь садизма и мизантропии, откровений душегуба и рассуждений человека, неверящего в человечество. Может, поэтому третья, четвертая и пятая рукописиполучились столь интересными.

— Спасибо. Вы просто расточаете мне комплименты.

— Не вам, — возразил Дронго, — а вашему соавтору.

— Не хотите верить в мой литературный дар? — хитро улыбнулсяКороедов.

— Не хочу. И не могу. Слишком разные люди создавали этирукописи. Слишком непохожие друг на друга. И это было самой главной и, боюсь,единственной причиной, по которой вы так настаивали на краже рукописей изиздательства. И их немедленном уничтожении. Вы справедливо просчитали, что,получив первые две рукописи, а затем все остальные, любой внимательный экспертсразу обнаружит существенную разницу. И поэтому уговорили Убаеву черезВасилевскую вернуть эти рукописи вам.

— У вас такая буйная фантазия, что вам нужно создаватьфантастические произведения. Никогда не пробовали?

— Нет, — ответил Дронго, — но всегда любил фантастику, вэтом вы правы. Итак, у вас был некий соавтор, который и совершал эти серийныеубийства, а потом рассказывал их вам с такими невероятными подробностями,которые невозможно придумать, а можно только воссоздать.

— Убийца приходил ко мне домой и все рассказывал. А я потомзаписывал с его слов, — усмехнулся профессор. — Вы вообще понимаете, что вынесете?

— Примерно понимаю. Вы явно не ожидали, что Сундуковаокажется в Саратове и сумеет сравнить детали происшедшего убийства. Вы явно недумали, что в издательстве решат передать рукописи в милицию. Не говоря уже отом, что позднее, когда рукописи исчезнут, они захотят пригласить серьезногоспециалиста, который займется поисками исчезнувших документов. Именно поэтомувы очень встревожились.

— И сразу решил встретиться с вами? — криво усмехнулсяКороедов. — Вы даже не слышите, что именно вы говорите.

— Я считаю, что ваша бывшая супруга знала какую-то тайну,которую вы ото всех скрываете, — спокойно продолжал Дронго, — и поэтому вы ееубили. Полагаю, что любая независимая судебно-медицинская экспертиза приэксгумации тела сумеет доказать, что она была отравлена.

— Не сумеет, — улыбнулся Короедов, — ничего не сумеет. И ниодна экспертиза в мире ничего не докажет. Тело уже полностью разложилось, неосталось даже костных останков. Ваши эксперты ничего не смогут сделать.

— Вы уже добирались до тела, — понял Дронго, — решилиподстраховаться? Значит, это вы пытались его извлечь, а не местные бомжи.

— Я не буду вам отвечать, чтобы не подтверждать ваши дикиетеории, — ответил профессор. — Во всяком случае, я бы не рекомендовал вамтрогать тело несчастной молодой женщины. Удовольствия никому не доставит, аникаких улик против меня вы не найдете.

— Не сомневаюсь. С вашими познаниями в химии можно сделатьвсе, что угодно. Тогда остается только один вопрос. Какой секрет она знала ипочему вы решили ее убрать?

— Какая чудовищная глупость, — усмехнулся Короедов. — Онабыла моей женой и знала все, что может знать супруга. И, конечно, я ее неубивал. Зачем? Какие такие страшные секреты у меня могли быть? Все, что я знаю,уже опубликовано в научных журналах и в сети Интернета.

— Значит, никаких секретов?

— Конечно нет. Мне нравится ваша безапелляционнаяуверенность в том, что вы можете поймать меня на каких-то неточностях илипротиворечиях. Но вы напрасно стараетесь. Я человек науки. За мной стоят факты,доказательства, аргументы. Я не оперирую психологией, это не мое. Я всего лишьищу причинные связи и пытаюсь понять, как в них можно разобраться.

Дронго прислушался. Как будто скрипнула дверь за его спиной,или ему показалось. Он решил не поворачиваться к входной двери, проявляявыдержку.