Все, что мы когда-то любили - Мария Метлицкая Страница 43

А вот теплый бархатный синий халатик жалко – когда-то Даша его обожала и сносила буквально до дыр. Халатик привез из-за границы папа. Нет, его она точно не выбросит, но постирать в Москву возьмет – после зимы вещи всегда пахнут сыростью.

Даша встряхнула любимый халат, и из него посыпались фантики от карамелек «Мечта», носовой платок, смятая салфетка и какая-то бумажка. Даша взяла ее в руки.

«Дашка, любимая! Девочка моя золотая! Снова разлука на пять чертовых дней! До пятницы как до Луны, и я снова буду скучать. Невероятно буду скучать, я это знаю! Спать на твоей подушке, нюхать твою ночнушку (не думай, я не извращенец!), точно открою твой крем, чтобы услышать твой запах.

Я идиот, да? Не спорю. Любимая моя девочка! Ну что я разнылся? Пять дней пролетят, и мы снова будем вместе! И кстати, это чертово лето тоже закончится – скоро август! А в конце августа, обожаю его, вы вернетесь в Москву! Все, лечу, опаздываю на электричку!

Смотрю на тебя спящую… И думаю, как ты хороша…

С приветом, твой придурочный муж Михаил Поляков».

Даша опустилась на стул, перечитала записку и разревелась.

Он часто писал ей записки – и в Москве, и на даче. Оставлял на тумбочке. Проснется – прочтет. Прочтет и улыбнется.

Господи, ну зачем она взялась перебирать эти дурацкие вещи? Висели себе и висели! А все этот дождь!

Выкинуть. Порвать и выкинуть. Другая жизнь. Прошлая жизнь. Но… Даша сунула записку в карман джинсов. Зачем? На этот вопрос нет ответа. Да и вряд ли стоит на него отвечать. Ладно, надо успокоиться. Впереди дорога. А завтра путешествие, поездка в Питер. В общем, живем и радуемся жизни!

Даша всхлипнула и подошла к книжным полкам. Кроме старых вещей, на дачу свозились и книги. Например, из Дашиного и Полинкиного детства, папины гидрогеологические, по специальности – выкинуть их не поднималась рука, – какие-то кулинарные, в далекие «замужние» времена увлекавшие молодую хозяйку Дашу. Неподъемные талмуды по юриспруденции, ну и некоторые подписные, которые не помещались в московской квартире.

Иногда Даша копалась на полках и находила что-то ностальгическое, любимое и прихватывала с собой: Гончаров, Лесков, сборник поэтов Серебряного века. Маршак, Чуковский, Даниил Хармс, Льюис Кэрролл, Агата Кристи, Даниил Корецкий – папа любил детективы.

А, вот! Александра Бруштейн, любимая книга детства. Когда-то Даша знала ее наизусть. Да, пожалуй, ее – и Даша вытащила толстый, сероватый, поблекший том с пожелтевшими страницами.

Ну что еще? Чтобы окончательно не впасть в детство? Ну вот, например, Бунин, «О любви». Кажется, лучше никто ничего так и не написал.

Даша сняла с полки книгу, и взгляд ее упал на две пластмассовые фигурки лисят, желтую и оранжевую. Чемпионы. Они называли их чемпионами. Жаркий июль, Черное море, тир в городском парке, и Мишка, стреляющий по мишеням. Все мимо. Всё! Даша заливалась от хохота:

– Ну ты и мазила! Эй, Робин Гуд, пошли, а? Хватит позориться!

Красный как рак Мишка упорно не уходил. За попадание выдавались призы – пластмассовые и мягкие игрушки, жвачка местного производства, похожая на кусок резины, и еще какая-то муть, совсем мелочовка. Так сказать, утешительные призы для «особо одаренных». Среди этих утешительных оказались лисята размером со средний палец.

Ценный приз, куда там! Уставшая работница тира смотрела на неудачливого стрелка с нескрываемой жалостью. Выпендривается перед девчонкой, а умения – ноль.

– Уступите другим, – недовольно сказала она и, пошарив по полкам, нехотя сняла с нее разноцветных лисят.

Как Мишка обрадовался! Просто как будто выиграл сундук с драгоценными камнями!

– Смотри, Дашка, какие ребята! – повторял он. – Классные, правда? А я все-таки выиграл!

– Дурачок ты, – вздохнула Даша. – Классные, ага. И цена им копеек двадцать. Ладно, Миш. Пошли спать, я устала.

Больше в тир не ходили, и Даша сразу забыла по лисят.

Увидела их только в Москве и удивилась:

– Миш, ну зачем ты тащил эту муть?

Мишка обиделся:

– Это не муть, а память. Память о нашем отпуске, о Черном море, ну и вообще.

Даша усмехнулась: «Да уж, романтик. Но тащить с собой такую фигню…» А Мишка поставил лисят на полку и почему-то назвал их чемпионами. Почему – Даша не спрашивала. Пожив в московской квартире, чемпионы перебрались за город, на дачу.

Увидев, Мишка обиделся:

– И чем они тебе мешали дома? Места вроде не занимали.

– Им тоже полезно дышать свежим воздухом, – ответила Даша. – Мишка, ну какой же ты сентиментальный!

Даша взяла чемпионов в руки.

Желтый и рыжий, черные точечки глаз, хвостики с черными кончиками. Лисята стояли, касаясь друг друга передними лапками. Даша заметила, что у оранжевого откололся кусочек хвоста. Кусочек хвоста… А у кого-то жизнь раскололась… Она со вздохом поставила чемпионов на место. И снова зачесалось в носу. Да уж, видимо, сентиментальность заразная штука. Но тут же вспомнились ночные купания, теплый арбуз с воткнутой ложкой, сладкий запах южных кустарников, обгоревшие плечи и Мишкины слова… слова, руки, губы…

Как они были счастливы, глупые дети.

* * *

Нет, отъезд Елены Семеновны ничего не исправил. Все больше и больше отдалялись они друг от друга, и никакого ренессанса, увы, не случилось. Зато появилась долгожданная работа – Даша пришла в частную нотариальную контору в самом центре Москвы. Контора выглядела очень уютно – три комнаты в старом особнячке на Ордынке, мягкие диваны, настольные лампы, дубовые столы, темные шторы, цветы.

Скоро Даша узнала, что у хозяйки, Марго, как ее за глаза называли, был ооочень состоятельный муж-чиновник. Отсюда и особняк в самом центре, и дорогая, солидная мебель.

Маргарита Кольцова, высокая, полноватая и очень ухоженная, как и положено бизнес-леди и нотариусу, дамой была непростой и серьезной, строгой, но не вредной и справедливой. Могла так отчитать за оплошность, что Даша боялась грохнуться в обморок.

Но понапрасну Марго не придиралась, и Даша понимала: начальница права, в бумагах, заверенных нотариусом, все должно быть не просто максимально выверено и сто раз проверено, там не должно быть ни неправильной точки, ни неправильной запятой.

И Даша старалась. Очень старалась. И Маргарита это ценила. Через три года Даша, Дарья Олеговна Полякова, стала помощником нотариуса Кольцовой и ее заместителем.

Вскоре появились и деньги, и Даша купила свою первую машину.

На права сдали оба, но Мишка к машинам был равнодушен, и за руль села Даша. И надо сказать, водителем она оказалась способным, лихачила будь здоров.

Как же ей нравилось зарабатывать деньги и ни от кого не зависеть! Одеваться в дорогих магазинах, покупать роскошную французскую косметику и духи, ужинать в хороших ресторанах и позволять себе путешествия. Но главное – понимать, что все это заработала ты сама, это было самым приятным.