Тайны прошлого - Джулия Хиберлин Страница 42

Она указала на дом.

— Это моя тюрьма. Моя крепость. Я могу щелкнуть выключателем в любой комнате и увидеть все уголки дома и сада. Кажется, иногда мои мальчики подсматривают за мной в душе, но… — она улыбнулась, — я не против. Иногда я даже устраиваю стриптиз у кровати. Но это просто бонус. Я хорошо плачу охране.

Я вытрясла из головы непрошеную картинку.

— Я все же не понимаю. Почему сейчас? Как вы меня нашли?

— Ты веришь в судьбу, Томми?

Я подумала о бабушке и ее картах, о том, что сижу в лабиринте чужого сада, и это буквально метафора всей моей жизни.

— Так вот, я верю, что это судьба привела тебя ко мне, Томми, — изрекла Розалина.

— Кто-то сказал вам, где я живу, — сухо ответила я.

Она жеманно смутилась.

— Я не могу сказать кто.

Внезапно я осознала, что принесла с собой диктофон, но так и не подумала его включить. Я полезла в сумочку, якобы за салфеткой, сдвинула нужный рычажок и сменила направление нашего разговора.

— Так вы не знаете, что именно моя мама знала о тех убийствах?

— Понятия не имею.

— А почему вы так уверены, что Энтони Марчетти — мой отец?

— Я уверена. Поройся в его прошлом. И попутно спроси его о моей Адриане. Попроси его подарить мне хоть немного покоя.

Я посмотрела на часы. Прошел уже целый час. К черту тонкости. Мне необходимы ответы.

— Вы в курсе, что Энтони Марчетти перевели в Техас, поближе к моей семье?

— Я этого не знала. — Розалина выглядела искренне удивленной.

— Мне кажется, что моей семье угрожают, но я не знаю, от кого исходит угроза.

— Возможно, тебе стоит спросить федералов, которые даже сейчас пытаются заглянуть за мой забор. — Розалина коротко хохотнула. — Вообще-то, милая, нельзя верить ни единому слову ФБР. И Энтони тоже, конечно. Он мастер создавать иллюзии. А ребята из ФБР — они врут, врут, врут, пока не получат желаемого. Они пытаются заставить нас нервничать. И уже много лет прослушивают мои телефоны. Неужели они думают, я не знаю? Они хотят отследить все денежные потоки, до сих пор дрейфующие сюда и отсюда.

Она поднесла чашку, а вместе с ней — бриллиантовую вспышку к бледным губам, и я подумала о том, что ее стриптиз наверняка до сих пор стоит просмотра.

Мне вдруг стало не важно все то, что она могла бы добавить. Мне отчаянно хотелось выбраться. Но когда я поднялась со стула, эта женщина потянула меня обратно.

— Пока еще нет, — сказала она, оглядываясь. — Я хочу тебе кое-что передать. — Розалина вынула из кармана брюк маленькую красную коробочку для драгоценностей — элегантную штучку с пружинной защелкой.

Из тех, что обещают нечто приятное.

Казалось странным, что Розалина вдруг пожелала сделать мне подарок, — возможно, это вещица, которую когда-то для нее покупал Марчетти. Так или иначе, я не хотела брать это в руки.

Розалина быстро развеяла мои сентиментальные мысли.

— В ней палец моей дочери.

И не было слов в английском языке, чтобы ответить на это. По крайней мере, я таких слов не нашла.

— Осторожно, не урони! — Розалина подхватила коробочку, чтобы та не упала. Моя рука, похоже, снова отказывалась работать.

— Ты что, в обморок собралась? Ай, диос мио, только не это! — На самом деле я не собиралась терять сознание. Я просто нагнулась за бутылкой холодной воды, стоявшей в ведерке со льдом у стола, и прижала ее к щеке.

— Прости, Томми, — сказала она. — Не стоило мне так тебя шокировать. — А затем: — Он мумифицировался.

Как будто от этого все становилось лучше.

Отчаянно пытаясь не потерять меня, она затрещала:

— Копы отдали мне его много лет назад, через шесть месяцев после того, как похититель его прислал. Сказали, что я могу похоронить этот палец вместо нее. Что она мертва, и мне нужно смириться с этим.

— Они сделали тест на ДНК? — Я слышала свой голос, спокойный и логичный. Невидимая часть меня разгуливала между кустиками мексиканского шалфея, отвлеченно наблюдая за нашим безумным чаепитием. Краем сознания я удивилась тому, что садовник сумел вырастить эти кусты в Чикаго. Я почти ощущала щекой прикосновение листьев.

— Нет, — ответила Розалина. — В те времена редко делали подобную экспертизу. Они, похоже, поверили, что это она. И, честно говоря, я никогда не хотела узнать это наверняка. До сих пор. Я старею. Мне осталось не так уж много.

Коробочка лежала на столе между нами, своим красным бархатом напоминая мне красный плащ из «Списка Шиндлера». Единственное пятно цвета в мире, который сошел с ума. Красный цвет шарфа, который Энтони Марчетти сделал своим фирменным знаком. Я вынула из ведерка кубик льда и провела им по шее. Я очень старалась не дать воли своему воображению и не представлять, как может выглядеть детский палец, отрезанный тридцать один год назад.

— И что, по-вашему, я могу с этим сделать? Насколько я поняла, вы нанимали детективов расследовать дело Адрианы.

— Все, что считаешь нужным, — ответила Розалина. — Ты ведь дочь, которой у меня никогда не было.

Последняя загадочная фраза.

Дневной свет уже уходил, и теперь Розалина оказалась в тени дерева — на поверхность вынырнула Алая Роза. Во время нашего разговора она забыла про свой «итальянский» акцент. И теперь говорила, как та, кем она когда-то являлась, как мексиканка-бунтарка, которая шла против моральных устоев, когда те начинали давить на нее. Отчаянье расходилось от нее волнами. И теперь я видела границы ее голубых линз. Они не могли скрыть страдания, которое поселилось в ее глазах. Я уже видела такие глаза раньше — такими глазами смотрела перед собой моя мама на похоронах Така.

Усилием воли я заставила себя взять коробочку. Я справлюсь. Возможно, я прожила всю жизнь, чтобы оказаться именно здесь, посреди джунглей Розалины, оплетенных виноградными лозами и чувством вины. Возможно, все мои исследования, все, что я постепенно узнавала о детских травмах, было лишь подготовкой к этому моменту. Возможно, мне суждено найти Адриану. Возможно, она еще жива и знает ответы на все вопросы.

Я думала об этом, одновременно осознавая, кто такая Розалина Марчетти. Гениальный манипулятор и патологическая лгунья.

Я задала еще один вопрос, чтобы ее проверить.

— Когда вы обняли меня на террасе, вы же искали на мне микрофон?

— Конечно, — ответила Розалина. — Всегда лучше подстраховаться.