Ваш ход, миссис Норидж - Елена Михалкова Страница 42

Из глубины дома донеслось:

– Кэт, ты где?

– Нэнси зовет меня, – заторопилась Кэти. – Это троюродная сестра Джека. Она приходит на несколько часов каждый день и помогает мне.

– Рада, что есть кому за вами присмотреть, Кэти. Я собираюсь вернуться к концу недели.

Гувернантка пошла к калитке.

– Ради бога, будьте осторожны, – вырвалось у молодой женщины.

* * *

В поезде миссис Норидж купила утреннюю газету, достала из кармашка саквояжа складной нож и разрезала страницы. Сначала она прочла грозную статью о возможном крахе сельского хозяйства, если цены на пшеницу продолжат падать. Затем перешла к объявлениям. Глаза ее скользили по строчкам, однако мысли были заняты не новостями и не сообщениями о бракосочетаниях и похоронах. «Поменять местами капитана и Оттиса… Что Эванс имел в виду?»

Охотник пришел к запруде не просто так: ему назначили встречу. Полиция уверена, что убийца незаметно подкрался к своей жертве. Это говорит лишь о том, что никому из ведущих расследование не приходилось тайком подбираться к охотнику. «У вас, мистер Эванс, были отличные слух и зрение. Вы не позволили бы кому попало застать вас врасплох».

Значит, Эванса выманил из дома тот, кому он доверял.

Путешествие успело утомить миссис Норидж. Будучи человеком ни в малейшей степени не склонным к созерцательности, к концу пути она пожалела, что из книг захватила с собой только «Природу готики». «Определенно, Рескин не годится для поездов. Удивительный человек: о чем бы он ни писал, выходит проповедь». Она бросила взгляд на пожилую особу напротив, читавшую «Дом у кладбища». Хоть миссис Норидж и недолюбливала Ле Фаню, полагая, что он чрезмерно запутывает сюжет, сейчас она без колебаний обменяла бы на него всего Рескина.

Наконец за окном замелькали красные и серые крыши. Миссис Норидж подхватила саквояж и вскоре стояла на продуваемой всеми ветрами станции города Морпет.

* * *

Портье гостиницы «Треска и роза» привык отвечать на вопросы постояльцев о своем городе. Мужчины одинокие чаще всего интересовались, где можно поужинать или развлечься, женщин привлекали магазины и церковные службы. Однако никто еще не обращался к нему с вопросом, который задала высокая сухопарая женщина лет сорока пяти, только что оставившая задаток за комнату с балконом.

– Кто у вас самый старый констебль? – спросила она.

– Прошу прощения?

– Констебль, – нетерпеливо повторила женщина. – Я ищу того, который служит дольше остальных.

Портье открыл было рот, чтобы узнать, зачем это ей понадобилось, но наткнулся на суровый взгляд темно-серых глаз и решил придержать при себе свое любопытство.

– Боб Кармишел вам нужен, я так думаю, – покорно сказал он. – Уж и не знаю, кто у нас старше… Разве что Иткинс, но он помер в прошлом году…

– Где я могу его найти?

– Иткинса-то? – глупо переспросил портье, чувствовавший себя крайне неуверенно под этим взглядом.

Женщина подняла брови.

– А, Кармишела! – Портье засуетился и выскочил из-за стойки. – Так это… Здесь недалеко. Пойдемте, я вас провожу.

Констебль нес свою службу на углу Пламиш-хилл и Льюис-Гарден. Вряд ли на двух этих улицах нашлось бы зрелище более примечательное, чем мистер Кармишел с его усами, глазами и пуговицами: что не расчесано, то блестит, а что не блестит, то вытаращено. Портье почудилось, будто носатая дамочка пробормотала что-то о великолепных болванах. Этого, конечно, быть никак не могло, потому что констебль выглядел как архангел Гавриил, которому Вседержитель доверил Пламиш-хилл и Льюис-Гарден. Каждый раз при виде его в памяти портье непроизвольно всплывал список собственных прегрешений, начиная с кражи булочки на рынке в возрасте пяти лет и заканчивая безнравственной связью с вдовой Фаулер-Брукс. Он давно пополнил бы ряды кающихся грешников, если б не то обстоятельство, что прелести вдовы были в своем роде не менее ошеломляющими, чем облик констебля, так что, дойдя до конца списка и воскресив в памяти ее образ, портье принимал решение навестить вдову как можно быстрее, а Сатана в очередной раз торжествовал победу.

– Констебль, добрый день! – Портье уставился на свое отражение в верхней пуговице мундира, которая как раз была на уровне его глаз. – Эта дама искала вас.

Он попятился и мгновенно исчез.

– Чем могу помочь, мэм?

Обладай архангел Гавриил таким басом, как констебль Кармишел, труба в Судный день ему бы не потребовалась.

Миссис Норидж кратко изложила, что привело ее в Морпет. Она была почти уверена, что, услышав «двадцать лет назад», констебль недоверчиво усмехнется, но вместо этого Кармишел кивнул с самым серьезным выражением лица.

– Помню этот случай, – пробасил он. – В тот же вечер взяли этого вырод… Извините, мэм, я хотел сказать: преступника.

– Не могли бы вы говорить чуть потише, – попросила миссис Норидж, наблюдая, как извозчик тщетно пытается справиться с перепуганным мерином. – Так вы сказали, что помните это убийство?

– Верно, мэм. Я-то и схватил молодчика.

Миссис Норидж уставилась на констебля.

– Вы поймали убийцу девочки? – недоверчиво переспросила она.

Констебль кивнул.

– Страшное дело! Я как раз в том году заступил на службу. Папаша мой сапожник и дед сапожник. Когда девчушку нашли, Макьюэнс, инспектор, приказал никому не подходить к ней близко. На земле остались следы. Я привел папашу, с разрешения инспектора, и тот сразу сказал, что во всем Морпете пять человек носят такие ботинки. Мы-то надеялись, это чужак! Сюда много народу приезжало на ярмарку. А папаша-то мой, значит, говорит: Дик Салливан это, вот кто. Я, говорит, Салливанов тридцать лет обуваю, и у всех у них носы, значит, друг на друга смотрят. А у Дика – сильнее всех. У него и ноги колесом, говорит папаша, и сам он низкорослый, к тому же Боб мне за обувку-то так и не заплатил, а когда я пришел к нему за деньгами, удрал, точно заяц, и больше на глаза мне не показывался. Такой человек на все способен!

Миссис Норидж вздохнула про себя. Бедный кривоногий Дик Салливан.

– Я пришел к нему, – флегматично продолжал констебль, – вытащил из его логова, как крысу. Он во всем и сознался.

Миссис Норидж вздохнула вслух.

– А этот Макьюэнс… Он еще жив?

– Живее всех, – добродушно отозвался констебль. – У меня как раз время обхода, я покажу вам, где его дом.

По дороге к отставному инспектору миссис Норидж мысленно восстанавливала картину событий. Убийца не просто сбежал из города; вместо него был схвачен невиновный. Должно быть, он много лет чувствовал себя в безопасности – до тех пор, пока Джек Эванс не начал рассказывать гувернантке о девочке, встреченной в поле. «Надеюсь, Макьюэнс окажется поумнее этого расфуфыренного болвана и от него будет хоть какой-то прок».