Ваш ход, миссис Норидж - Елена Михалкова Страница 43

– А вот и он, – сказал констебль.

В саду перед домом работал коренастый мужчина в широкополой шляпе. Он поднял голову, и на миссис Норидж уставились умные проницательные глаза. Констебль, почтительно поздоровавшись, ушел, чтобы вернуться на пост, и гувернантка второй раз приступила к рассказу.

Констебль Кармишел не задавал ей вопросов. Ему было достаточно интереса, проявленного дамой, чтобы выложить все, что он знал.

Фил Макьюэнс был сделан из другого теста. Он отнесся к гостье с большим вниманием, но дал понять, что хотел бы услышать о причинах, заставляющих ее расспрашивать о давнем убийстве.

Миссис Норидж оказалась в затруднительном положении. Макьюэнс мог счесть ее рассказ завуалированным обвинением в том, что он отправил на виселицу невиновного, и в этом случае на его откровенность можно было не рассчитывать.

– Мой брат сейчас при смерти, – сказала она, придав лицу соответствующее выражение скорби и смирения перед лицом судьбы. – Его дни сочтены. Он решил открыться мне и поведал, что двадцать лет назад останавливался в вашем городе и был свидетелем поисков малышки. Брат – человек богобоязненный и чувствительный: увиденное глубоко потрясло его. Он просил меня приехать сюда и разузнать, был ли наказан преступник.

Макьюэнс предложил ей сесть на скамейку под вишней, а сам устроился на старом садовом табурете.

– Будь я на вашем месте, – задумчиво начал он, – я не стал бы уезжать из… простите, не расслышал – откуда вы, мэм? Из Эксберри! Так уж я ни за что не стал бы уезжать из Эксберри, а брата бы утешил выдумкой, чтобы не омрачать его последние дни переживаниями. Вот как поступил бы я, мэм…

Выцветшие светло-голубые глаза коротко кольнули миссис Норидж – и отставной инспектор прищурился на солнце, словно греющийся кот.

Миссис Норидж не стала долго раздумывать.

– Я должна принести вам извинения за свою ложь, мистер Макьюэнс, – сказала она совсем другим голосом. – Вот как обстоят дела на самом деле…

Она коротко пересказала, что случилось с Джеком Эвансом, опустив лишь ту часть, которая относилась к смерти Итана Дикинсона.

Инспектор, знаком спросив у нее разрешения, вытащил из кармана вересковую трубку и закурил. Кошка, спрыгнувшая с дерева, покрутилась возле ног миссис Норидж и, когда гувернантка почесала ее за ухом, замурлыкала и встопорщила усы от удовольствия.

– Любите кошек, мэм?

– Я бы назвала это уважением.

Фил Макьюэнс понимающе кивнул.

– Мне, ей-богу, ужас как не хочется вас огорчать, – начал он неспешно, – а только должен вам сказать, что Боб Кармишел – толковый парень. Все Кармишелы башковитые, а что малость смахивают на истуканов, так это не их вина. Все, что он рассказал вам про поиски Салливана, – чистая правда. А вот о чем он умолчал, так это о том, что на Дика жаловалась соседка: мол, он щиплет ее девчонок, зажимает и лазит им под юбки, а ведь те совсем малявки. Но Гвен Шарп была пьянчужка, которая не всегда могла назвать число собственных отпрысков, и на Салливанов имела зуб.

– Поэтому ее словам никто не поверил, – подумала вслух миссис Норидж.

Макьюэнс усмехнулся.

– Может, и так. А может, кто и поверил, но не стал кричать об этом на всех углах, а только предупредил девчонок Шарп, чтобы они и близко не подходили к Дику, как бы сладко он их ни зазывал. А самому Дику пригрозил, что выбьет ему все зубы, если хоть одна из маленьких грязнуль пожалуется на него. Может, у него даже хрустнула пара ребер, пока его увещевали… – Старик нахмурился, будто пытаясь припомнить. – Два или три… Но не больше четырех.

Миссис Норидж наклонила голову, рассматривая Макьюэнса с живым интересом.

– После того случая поганец притих. Но с подобными людьми никогда нельзя знать наверняка, на что они способны. Я-то думал, он такой трус, что до конца жизни будет дрожать в своей норе при одной мысли о маленьких девочках. Знай я, что ему попадется внучка Нэша… – Бывший инспектор поморщился. – Когда я услышал об этой беде, первым делом подумал о Дике. Верткий, скользкий паршивец. А тут еще этот след! Старый Том Кармишел, едва присмотрелся, сразу заявил: это Дик оставил, больше некому, он все до единой пары стаптывает одинаково. Боб Кармишел тотчас побежал к Дику. Он быстрый у нас, Боб, и башковитый. Ну да я вам это уже говорил. Боб побежал к Дику, да только не на ферму Салливанов и не в его развалюху, которую он выстроил себе возле леса, на краю фермы. Боб догадался, что Салливан спрячется, и так оно и случилось. А вот догадаетесь ли вы, где он его отыскал?

Миссис Норидж покачала головой.

– И я бы не додумался, – признался Макьюэнс. – Этот вонючий хорек засел в сарае у Гвен Шарп. Вещички он свои собрал, чтобы смыться, но прежде хотел отвести душу на ком-нибудь из ее девчонок. Сидел там и поджидал, пока одна из них появится, и уж будьте уверены, замучил бы бедняжку до смерти. А вместо девчонки в юбчонке явился наш Боб! Дик визжал и кусался, когда его тащили из сарая, а в его мешке мы нашли лоскут, который он оторвал от платья внучки Нэша. Скажите-ка теперь: разве не был Дик Салливан убийцей?

Миссис Норидж согласилась, что все указывает на это. Кошка запрыгнула к ней на колени, и пока гувернантка в задумчивости гладила ее, у нее родилось еще одно предположение.

– Мистер Макьюэнс, вы уверены, что этого человека повесили?

Отставной инспектор помрачнел.

– О нет! Его не повесили.

– Как?!

– После допроса Дика Салливана повезли в Ньюкасл. В фургон для перевозки арестантов были запряжены две старые клячи, да и сам фургон видал лучшие времена.

– Он сбежал! – воскликнула миссис Норидж. «Под чьим же именем теперь скрывается этот человек?» Она мысленно примерила описание на тех, кто сидел за соседним столом в «Хромой лисе». «Верткий, кривоногий и косолапит при ходьбе». Не подходил ни один, но разве не меняются люди со временем?

– Его не повесили, потому как повозку, едва она выехала из Морпета, остановили фермеры и крестьяне, – мрачно сказал Макьюэнс. – Сдается мне, я знал их, всех до единого. Возницу они связали, но не тронули и пальцем, как и констебля, который сопровождал заключенного. А Дика вытащили наружу и… Скажу одно: смерть Дика Салливана была долгой и мучительной. По сравнению с тем, что сделали с ним эти люди, виселица была бы подарком Божьим.

Миссис Норидж опустила голову.

– Вашего охотника убил другой человек, не Салливан, – твердо сказал старик. – Тот уже двадцать лет корчится в аду.

* * *

«Все, что я предположила, было неверным», – сказала себе миссис Норидж.

Ей пришлось переночевать в «Треске и розе»: поезд приходил лишь утром. Эта задержка безотчетно тревожила ее. Миссис Норидж, следуя своей неизменной привычке, прогулялась по городу и выпила на ночь чашку теплого молока, однако беспокойство не рассеялось.

В поезде миссис Норидж достала книгу, но вместо чтения погрузилась в размышления.