Победитель свое получит - Светлана Гончаренко Страница 34

А вдруг мир устроен по-пичугински? Вдруг можно поймать красавицу на жирную наживку? Раз уж Алим Петрович велел отнести пакет с припасами Таре, то надо отнести и не мудрить. Будь, что будет!

Наверное, Тазит все-таки несильно стукнул Илью. Пострадавший быстро добрался до знакомого дома возле футбольного поля и даже справился с домофоном.

Дверь квартиры номер 71 открыла Илье незнакомая, стриженная ежиком блондинка. Ничего особенного в ней не было, но Илья сразу догадался, что это мать Тары.

Он спросил так развязно, как только позволила одышка после подъема с тяжестями на пятый этаж:

– Ксения дома?

– Дома…

Блондинка ответила очень рассеянно: она без конца переводила взгляд с роз на пакет с эмблемой «Фурора». Пакет от переноски еще больше вытянулся и раздался. Из него теперь особенно картинно свисала виноградная гроздь, которую изнутри подпирала алая, похожая на мяч головка какого-то сыра.

– Вы проходите, – наконец отступила от двери блондинка, не сводя глаз с пакета. – Ксюша, к тебе пришли…

Послышался топот. Однако в прихожей показалась вовсе не Ксюша, как ожидал Илья, а щекастый мальчик лет шести в желтой майке. В первую минуту Илья решил, что перед ним вездесущий сын Лидки Хромовой из колбасного. Но это был другой мальчик, просто очень похожий.

Мальчик, как и блондинка, уставился на пакет и с ходу заявил:

– Я винограду не ем.

– Раздевайтесь, – указала на вешалку Ксюшина мама. – Давайте сюда цветы. Ах, какая прелесть!

Она взяла букет, а сама продолжала разглядывать виноград – тот был таким крупным, что казался надувным. Скоро в прихожую заглянула еще одна блондинка, много моложе первой, но тоже стриженная ежиком. Наверное, это была фамильная прическа Ковалевых.

– Ого, – сказала молодая блондинка. – Ксюшка, да выйди же, наконец! Тут к тебе мужчина. Разувайтесь!

Илья снял кроссовки. Он немного приободрился, хотя понимал, что его полосатые носки не слишком элегантны. Зато рецепт Алима Петровича действовал! Илье было семнадцать лет, на вид никто не давал больше пятнадцати, а тут бывалые дамы с первого взгляда признали его мужчиной.

Тара появилась из боковой двери, что-то жуя. Свои длинные волосы она собрала сзади в хвост, отчего ее лицо стало совсем круглым. Она, пожалуй, сейчас не выглядела красивой, но это была она – вот отчего кружилась голова!

– Здрасте, – сказала Тара удивленно. – Тебе, Бочков, чего надо?

– Ксюша, – укоризненно прошептала мать.

– Я пришел в гости, – отважно заявил Илья и двинул ногой пакет в глубь квартиры.

Продукты он не мог уже держать в руках и потому поставил свою ношу на пол.

– Интересно, что там? Это все Ксюшке? – бесстыдно заинтересовалась пакетом та блондинка, что помоложе.

– Да, – ответил Илья. – Угощайтесь!

– Ах, пройдемте на кухню, чего здесь толкаться! – спохватилась мать Тары. – Попьем чайку… Вас как зовут, молодой человек?

– Илья.

– А меня Елена Александровна. Вы с Лерой не знакомы? Она моя старшая дочь, Ксюшина сестра. Лерин сынок, Артемка, наш общий любимец!

Илья готов был поклясться, что сына Лидки Хромовой тоже зовут Артемкой!

Пока шло знакомство, общий любимец достал из пакета головку сыра и быстро закатил ее под обувную полку. Теперь он и так и этак совал под полку свою босую ногу, чтобы извлечь сыр обратно, но ничего не выходило.

– Вы учитесь вместе с Ксюшей? – спросила Елена Александровна.

Она вдвоем с Лерой с трудом несла пакет на кухню.

– Нет, – ответил Илья их спинам. – Мы в студии Попова вместе занимаемся.

– А!

Вдруг Тара схватила Илью за рукав и потащила в какую-то дверь. Они оказались в пустой гостиной, где сервант мерцал старорежимной посудой, а диван был покрыт вытертым ковром.

– Ты зачем сюда явился? – грозно спросила Тара.

– В гости…

У Ильи вдруг сильно разболелась та часть головы, которой досталось от Тазита. Круглое лицо Тары стало зыбиться у него перед глазами, и он никак не мог поймать ее взгляд.

– Какие гости? Разве я тебя звала? – сердилась Тара.

– Нет. Я просто шел мимо.

– С такой-то поклажей?

– Да. Это все тебе! Там букет, розы, тяжелый.

– Ты, может, предложение мне сделать собрался?

Илья очень удивился:

– Нет, что ты! Я даже не думал… То есть я совсем не хочу жениться, но если ты согласна…

– Не согласна! А ты… ты выпил, – вдруг догадалась Тара.

– Ни капли! На акции пить не положено, особенно богатырям. Но меня потом ударили… Ой, ведь акция была сегодня – а я думал, позавчера! «Оч-чень хорошая водочка у нас!»

Илья допел и качнулся. Хорошо, что рядом оказался диван: Илья боком осел на него и откинулся головой на спинку. Колючий ковер недружелюбно куснул стриженый затылок.

– Может, тебе лучше домой пойти? – предложила испуганная Тара.

– И мы сами все съедим, – добавил Артемка, который, оказывается, стоял в дверях.

В одной руке он держал кусок копченой колбасы, в другой – шоколадное сердце с пражского торта.

– Артемка, уйди отсюда! – прикрикнула Тара.

– А вы целоваться будете, да? Давайте! Я уже это видел. Чего ты, Ксюха, боишься? Вот если б Антон тут был! Антон – это ее жених, – пояснил Артемка.

– Чего ты врешь? Какой жених? – отмахнулась Тара. – Антон – это Конотопов. Он болван.

– Да, я помню, – согласился Илья, ерзая затылком по ковру и нигде не находя покоя.

– Ну и что, что болван? Ксюшка-то с ним целовалась! – стоял за правду Артемка. – Я сам видел: в ванной! И с Беляковым тоже в ванной!

Белякова Илья не знал, но понял, что тот тоже болван – Тара о нем даже говорить не захотела. Она взяла своего сегодняшнего гостя за руку и заглянула в глаза:

– Ты, Бочков, что-то чересчур бледный. Как смерть! Правда, ничего не пил?

– Ну, молодежь, давайте к столу! – пригласила сестра Лера, заглянув в гостиную. – Артемка, бегом! Там твои любимые анчоусы.

Обрадованный Артемка с гиком отбыл к анчоусам. Илья медленно поднялся с дивана и с помощью Тары двинулся на кухню. Там стол уже ломился от фуроровских яств.

– Не все поместилось, и я кое-что оставила на потом, – сообщила Елена Александровна. – Может, вы и себе что-то домой возьмете, Илья?

Илья сделал ту неопределенную гримасу, которую изобрел сегодня для непонятных ситуаций.

– Хватит разговоров, открывайте шампанское! – крикнула Лера зычным праздничным голосом.