Усадьба «Розель» - Елена Тюрина Страница 26

— Я в город. Нужно снять деньги, — говорил Олег, проверяя, на месте ли телефон, документы, бумажник. — И вообще на днях собираюсь домой. Твой Юрьянс морочит мне голову какой-то чепухой. Надоело. У меня нет времени, чтобы тратить его непонятно на что. Мне нужно скоро выходить на новую работу.

— Значит, ты бросаешь меня здесь? — Мила в очередной раз убедилась, что все его взгляды и намеки существовали только в ее воображении.

Она утонула в собственных иллюзиях, как маленькая девочка. Ему до нее совершенно нет дела, и он об этом открыто говорил. В подтверждение ее мыслей Олег произнес:

— В каком смысле бросаю? Ты же сюда сама приехала, значит, как-нибудь уедешь. Тем более у тебя тут дела.

— Я уже почти написала материал.

— Да мне, если честно, все равно.

Когда автомобиль Лалина скрылся за воротами, расстроенная Мила спустилась в гостиную, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Она чувствовала, что ее тянет к Олегу все больше и больше. Ну и пусть катится к своей Наталье. Надо было ему так и сказать.

В гостиной Айварс Эженович о чем-то беседовал с Кристапом. Тут же был Виктор, но он в разговоре не участвовал, а сидя в кресле, листал глянцевый журнал на автомобильную тематику.

— Ну что, Милочка, чем вы меня порадуете? — повернулся Юрьянс к появившейся в дверях Миле.

— Мы ездили в деревню, где жил ваш дед, и там действительно подтвердили, что он во время войны прятал русских летчиков, — принялась рассказывать девушка, опустившись в кресло, обитое темно зеленым велюром. — Я поговорила с местными жительницами, опишу их воспоминания в статье. Правда, женщины мало что помнят, они тогда были очень юными.

— Надо было у мужчин спрашивать, — неожиданно раздался голос Виктора, даже не поднявшего лица от журнала. — Женщины наверняка что-то напутали или упустили.

В его фразе ясно слышалась неприкрытая насмешка. Мила с возмущением повернулась к нему:

— Откуда такое предвзятое отношение к женщинам?

— Почему предвзятое? — он посмотрел на нее и его брови взлетели вверх, демонстрируя искреннее удивление. — Это факт. Вы же не будете спорить, что женщины любят приукрасить события, а то и переврать, потому что что-то неверно поняли.

Миле, и так удрученной после слов Олега, захотелось ударить его по самоуверенной физиономии.

— То есть вы всех без исключения женщин считаете сплетницами и фантазерками, не способными излагать серьезные мысли?

— Заметьте, не я это сказал! — откровенно насмехаясь, Виктор перефразировал героя знаменитого советского фильма «Покровские ворота».

— Я думаю, говорить плохо о женщинах могут только обиженные и недолюбленные мужчины, — выпалила Мила, кипя от гнева и стараясь посильнее уязвить оппонента.

— Как вам будет угодно, — усмехнулся тот. — Вот еще одна глупая типично женская черта — обижаться на правду и голословно оскорблять.

Журналистка задохнулась от обиды.

— С вами противно разговаривать! Вы все перекручиваете и преподносите в выгодном вам свете! — воскликнула она, поднялась и повернулась, чтобы выйти вон.

Юрьянс-старший и Кристап растеряно переводили взоры с Виктора на Милу и обратно. Никто не ожидал, что эта ничего не значащая беседа выльется в столь ожесточенную перепалку.

— Виктор, ну что ты — донеслись до нее слова Айварса Эженовича. — Зачем так резко с девушкой… Я тебя не узнаю! Разве сложно промолчать? Она наша гостья, хоть на это бы сделал скидку! Мила, постойте.

Но она уже покинула гостиную, чувствуя, как пылает лицо и из глаз готовы хлынуть слезы. Мужчины, — самовлюбленные, всегда уверенные в своей правоте, высокомерные, — просто отвратительны!

В своей комнате девушка, доставая салфетки, чтобы вытереть слезы, случайно задела стеклянный подсвечник и тот с треском разлетелся на куски, усыпав осколками пол. Мила бросилась на кровать, и натянула на себя покрывало.

Выйти она решилась лишь вечером. Нужно же было убрать стекло. Да и перекусить чего-нибудь. Совок и веник она видела внизу в ванной. В комнате горел свет, но было не заперто. Поэтому Мила, зная привычку хозяев оставлять лампы включенными практически везде, не задумываясь, стремительно вошла. И почти налетела на Виктора.

— Господи, — от неожиданности воскликнула она. — Что вы здесь делаете?!

— Вообще-то купался.

Мила застыла, не в силах отвести глаз. Перед ней стоял полностью обнаженный мужчина, едва успевший прикрыть полотенцем пах. Довольно худой, жилистый, но было видно, как под кожей перекатываются его мышцы. Влажная поросль на груди, розовый рубец на ребре слева, плоский живот, тонкая полоска волос, ведущая книзу от пупка. Угольно-черные волосы были зализаны назад, а смуглая кожа его блестела от капелек воды.

Журналистка оказалась в западне — между душевой кабинкой, стиральной машиной и Виктором. Единственный путь к отступлению — попятиться назад. Но сделав резкое движение, она зацепилась халатом за угол столешницы раковины и перевернула стоявшую на ней емкость с водой, которая вылилась прямо на нее. Отшатнувшись, Мила едва не упала, но ее задержала сильная рука.