Неприкаяный ангел - Алексей Шерстобитов Страница 23

Увидев ее и, конечно, сразу узнав, он предпринял все меры, что бы успокоить психику и устроить её комфортно в детском отделении, испытавшего страшный стресс, ребенка. Ушибы на ее теле не вызывали беспокойства, чего нельзя сказать о нанесенных душевных травмах, обязательно, рано или поздно, имеющих последствия…

Я наблюдал за трагедией. Не в состоянии остаться в стороне, просил, как мог, милости для детей, мне казалось, я смогу отогнать резвящихся вокруг слуг преисподней, но меня просто не замечали, поскольку, считали и так своей, уже очевидной добычей, здесь же души еще почти чистые и далеко не охваченные.

Я воочию ощутил беззащитность двух девочек, оказавшихся некрещеными, соответственно, не имевших Ангела-Хранителя. Одной из них была Рита, что и очевидно из ее поведения. В сущности, еще ребенок, добрая душой, но уже с повышенной самооценкой, уже умеющая завидовать, любящая властвовать и подчинять. Не имея другого примера, и понятия о добродетели, дочь, всегда занятых родителей, оставивших ее на собственное попечение, как обычно бывает в таких случаях, увлеклась представившимися искушениями. К своим, почти, пятнадцати годам, перепробовала все от секса до наркотиков, что всегда сегодня более доступнее, чем сложное духовное, над чем надо задумывать, и ради чего необходимо себя ограничивать.

Для Татьяны произошедшее стало первым испытанием, касающимся только ее, и конечно, наложилось оно на ситуацию с отцом. Почувствовав себя ущербным человеком, на которого сыплются все несчастья, она спрашивала Бога: «За что?!» – но еще не имея полного понимания причинности, винила во всем себя. В таком случае появляется возможность формирования ощущения неполноценности, но благодаря настоящей вере, близости хороших духовных наставников, действительно любивших её по христиански, и способных объяснить, если не напрямую, то в притчах, причины случившегося, все обошлось.

Детки в школе по-разному реагировали на трагедию. Среди них, как и среди взрослых, находились и такие, кто пытались в произошедшем, обвинить саму Татьяну, что быстро сошло на нет, благодаря ее смирению и скорби. Безответные оскорбления и обвинения, не находя противодействия, теряют свой смысл – бесы не любят биться в стены смиренных сердец, не находя пищи, и ищут другие пути.

Я видел это – они как правило принимают вид правды или добра, находя подходящие моменты, подходящих людей, подговорив и направив каждого в нужное им русло. Ловушка может показаться благим делом, особенно, если люди эти значимые и важные персоны…

Виктор узнал о происшедшем во время, но появиться на горизонте сразу не смог, зато этим воспользовались подчиненные генерала.

Не прошло и суток, как к дому подкатил лимузин, набитый важными особами, женского пола преимущественно. Элеонора Алексеевна, прозябающая в постельном режиме, еле сдерживая слезы и глотая, одну таблетку за другой, успокоительного старалась спокойно отвечать на вопросы представителей комитета защиты прав детей. Она понимала, что появившиеся, из кожи вон лезут, дабы найти, хоть что-то не устраивающее в жизни Танечки.

Разумеется, время было подобрано идеально – только что обе перенесли страшнейший стресс, волнения им были противопоказаны, но разве это может иметь значение для людей, не имеющих сердце?!

То и дело по дому слышались крики радости от новой находки, которую быстро вписывали в какой-то журнал, тут же раздувая, скажем, из маленькой паутинки на окне сплошные условия антисанитарии, в которых ребенок не мог находиться. Сюда же зачислили и нездоровье бабушки, и ее неработоспособность, отдаленность от лицея, недостаточность калорийности питания, исходя из перечисленного съеденного за последние сутки, что просто не могло быть иным, в подобной ситуации. Продукты, находящиеся в избытке в холодильнике никого не смутили, в отличие от запаха валерьянки и кучи медикаментов, якобы совершенно бесконтрольно находящихся в доступе девочки. Список получался внушительным, и комиссия уже собиралась констатировать не возможность нахождения ребенка в подобных условиях, как вдруг, не понятно, как прошедшие, на кухне появились трое крепких, и подозрительно спокойных человека.

Предъявив документы, они, не двигаясь с места и не поворачиваясь в определенные стороны (учитывая установленные конкурентами видеокамеры), показали несколько только, что сделанных записей видеонаблюдения, что стало достаточным для охлаждения пыла. Возглавляющая комиссию, пышногрудая блондинка, фыркнула:

– И на вас управа найдется!.. – Вырвала уже подписанную стопку документов, разорвала и выбросила в мусорное ведро. Проделанное, не вызвало совершенно никакой реакции. Единственно, говоривший, из числа неожиданно вошедших, отчетливо произнес:

– Это ничего не значит, мы вынуждены будем прибегнуть к крайним мерам – ходатайствовать о возбуждении уголовного дела о вымогательстве в особо крупных… Сами понимаете, сумма означенная вами несколько минут назад, не оставляет нам другого выхода!

– Да вы с ума сошли! Да вы знаете, кто я?! Да вы сейчас себе приговор подписали! Да я сейчас позвоню…

– И трубочку мне передадите…

– Нет…, ну яяя…

– Вы, мадам, ввязались в очень тяжелую и продолжительную ЧУЖУЮ игру, а еще точнее, вас двинули в виде «разведки боем» с голым пузом на самый укрепленный объект, дабы узнать расположение огневых точек… противника. Только вот, мы на поверку дня завтрашнего, будем единомышленниками, а вот вас отпевать придется уже сегодня… – В уголках губ говорящего появились еле заметные морщинки, в глазах мимолетно блеснул голубой огонек, не оставшийся незаметным, и быстро растворился в сером промозглом снеге, почти бесцветных глаз.

– Выыы… а вы кто?!.. – Словно потеряв память, промямлила львица, моментально превратившаяся только в старую, протертую шкуру хищника, натянутую на надувной каркас.

– А кого бы вы хотели, можетттт…

– Ааа, я поняла – от генерала, что ж меня не предупредили? Так глупо!.. – Сама не понимая, чушь она несет или глупость делает, женщина, явно ощущая начавшуюся ошибку, будто растворяясь в бессмысленности слабеющего организма, почему-то быстро теряющего разум, не в состоянии остановиться, лепетала:

– Лев Палыч…

– Аааа, ну это меняет дело… – Будто произнесенное действительно меняло все в корне. На самом деле, продолжение диалога имело лишь одну цель – уточнение фамилии и, по возможности, должности. Рука офицера сочувственно легла на запястье говорившей, и слегка пожав его, застыла. Почувствовав прилив сил от кажущейся поддержки, она продолжила:

– Он же так резок и лаконичен – до всего нужно доходить самой! А ведь здесь не трущоба, и достаток виден и уход… – как-то дело нужно было делать!…

– Теперь не нужно, передайте…

– Генералу…, ааа вы сами?..

– Хорошо, сами, так сами. Не волнуйтесь, мы всёёё сами… – Дождавшись, пока вся «комиссия» покинет дом, ретировались и трое, совершенно ничего не объясняя. На смену им в прихожую влетел обещавший вчера навестить доктор. Владимир, не понял ровным счетом ничего из рассказанного Элеонорой Алексеевной, посчитав, произошедшее ошибкой, а сбивчивые пояснения – последствием введенных внутривенно успокаивающих препаратов.