Последний синклит - Чингиз Абдуллаев Страница 18

Бассейн обычно закрывался строго по расписанию. Но учитывая,что сэр Энтони оплатил все номера и снял отель на весь уик-энд, дежурныетерпеливо ждали, когда гости сами захотят выйти из бассейна. Дронго прошел вхолл и обнаружил там сидевших двух экспертов — Симуру и Квернера. Японскийэксперт разговаривал с Арчибальдом, хотя это скорее напоминало монолог самогоповара.

Симура лишь направлял развитие его мыслей, не перебивая итерпеливо слушая сбивчивую речь англичанина. Дронго поразился терпениюяпонского эксперта, который так внимательно выслушивал откровения Арчибальда.Он услышал, как Симура мягко спросил:

— Может быть, сэр Энтони тоже пьет молоко?

— Никогда, — громко ответил повар. — В еговозрасте это не совсем полезно, сэр. Мы иногда добавляем молоко в овсяную кашу,которую готовим для сэра Энтони, но он никогда не добавляет молоко в свой чай.Это невозможно, сэр.

По-английски «овсяная каша» звучала как «порридж», и Дронгоусмехнулся, проходя дальше. В конце концов, именно этот продукт употребляли назавтрак в тысячах английских семей.

За другим столиком Квернер о чем-то беседовал с Альмой,задавая ей точные короткие вопросы. Он отмечал в своем блокноте ее ответы,словно он был следователем, а она — главным свидетелем в его расследовании.

Увидев продолжавших играть в шахматы и тихо беседующих Доулаи Брюлея, Дронго подумал, как сложно стать идеальным экспертом. У него должныбыть напор холерика, остроумие сангвиника, терпение флегматика и фатальностьмеланхолика.

Двумя последними качествами Дронго обладал гораздо в меньшейстепени, чем исходными первыми. Он был классическимполухолериком-полусангвиником.

Пройдя к стойке бара, он попросил бармена налить ему стаканапельсинового сока. В эту ночь никто как будто и не собирался спать. Все быливзволнованы нелепой смертью Алана Эндерса. Бармен приветливо кивнул, наливаяДронго сок. Рядом появились Полынов и Элиза Холдер. Они попросили джин стоником. Пока бармен готовил для них напиток, в холл вошли остальные:Важевский, Хеккет и Хашаб со своей спутницей. Они вчетвером сели за столик,попросив бармена дать им кофе.

Полынов неприязненно взглянул на Дронго.

— Вы из Москвы? — неожиданно спросил он по-русски.

— Да, я приехал из Москвы, — кивнул Дронго. —А вы, кажется, работаете здесь давно?

— Несколько лет, — односложно ответил Полынов. Онполучил свой стакан и сделал большой глоток. Полынов стоял между Элизой Холдери Дронго. Быстро наклонившись к Дронго, он с неожиданной злостью сказал:

— Напрасно вы приехали! Здесь вам ничего не светит. Этовам не Москва.

— В каком смысле? — спросил Дронго.

— В том самом, — ухмыльнулся Полынов. Элиза,очевидно услышав русский язык, повернула голову, взглянув на Дронго. У нее быликрасивые темные глаза.

— Я думала, что вы индус, — неожиданно сказалаона.

— Почему? — удивился Дронго.

— Не знаю, — пожала она плечами, — я васпредставляла себе иначе. Когда посылали приглашение в Москву, мне казалось, чтооттуда приедет совсем другой человек.

— Это вы посылали приглашения? — сразу переспросилДронго.

— Нет, — холодно усмехнулась она, — я непосылала приглашений. Просто для вас было приготовлено письмо в посольствоВеликобритании, а отправлять почту — моя обязанность. С остальными экспертамибыло легче. Кроме Симуры, никому не требовалась специальная виза. Априглашениями занимались мистер Тиллих и миссис Бердсли.

Со своего места встал Важевский и подошел к ним.

— Мне мартини, — попросил он бармена и, ужеобращаясь к Дронго, сказал:

— С самого утра я хочу у вас спросить про одногочеловека. Мне рассказывали в Варшаве, что в восьмидесятые годы вы работали ссамим Купцевичем. Это верно?

— Адам Купцевич? — уточнил Дронго. — Да, этомой друг.

— И вы с ним работали?

— Мы провели вместе одну операцию, — призналсяДронго.

— В результате которой стали известны на весьмир, — пробормотал, улыбаясь, Важевский. — Говорят, что вы смоглиразоблачить даже осведомителя наркомафии, внедренного в структуру комитетаспециальных экспертов ООН. Вас называли «голубыми ангелами»?