Дядя Фред весенней порой - Пелам Вудхаус Страница 9

Поскольку лорд Эмсворт повторял несколько раз наименее важные части своих рассказов, только к концу трапезы гость его узнал обо всех злоключениях. Хозяин же поправил пенсне и поглядел на него с надеждой.

– Что вы посоветуете, Икенхем? – спросил он.

Лорд Икенхем вдумчиво съел сырную соломку.

– Необходимо предпринять некоторые шаги, – отвечал он. – Вопрос лишь в том, какие именно.

– Да, да, да.

– Что у нас есть? – продолжал гость, орудуя хлебом, ножом и редиской. – Одна свинья, одна сестра, один герцог.

– Да-да.

– Герцог стремится к свинье.

– Да.

– Сестра его понимает.

– Да.

– Свинья, без сомнения, предпочла бы держаться в стороне. Прекрасно. Что же отсюда следует?

– Не знаю, – сказал лорд Эмсворт.

– Вот что: центр, сердцевина, суть этого дела – свинья, и никто другой. Устраним свинью, и все уладится. «Как, нет свиньи?» – спросит герцог и после естественного, но неглубокого разочарования переключится на… ну, на что-нибудь, чем занимаются герцоги. Следовательно, дорогой Эмсворт, выход один – спрятать свинью в надежном месте и держать там, пока герцог не уедет.

– Как же ее спрятать? – робко поинтересовался граф.

Лорд Икенхем поглядел на него с одобрением.

– Я ждал этого вопроса, – сказал он. – Ваш ясный разум не мог упустить самой сути. Отвечу: это нетрудно. Ночью, с сообщником, вы грузите ее на какую-нибудь повозку (один – толкает, другой – тянет) и везете ко мне, а у меня за ней будут ухаживать, как за любимым ребенком. Да, от Шропшира до Хэмпшира далеко, но можно кормить ее в пути. Проблема одна: кого взять в сообщники. Кому вы доверяете в замке?

– Никому, – отвечал лорд Эмсворт.

– Вон как… Это осложняет дело.

– А вы бы не могли приехать?

– Я бы рад, но жена строго-настрого запретила мне уезжать из Икенхема. Замечу, что она верит в неограниченное единоначалие.

– Но вы же не в Икенхеме!

– Да, ее нет, и я сбежал. Но она часто упоминала о дружбе с вашей сестрой. Если я приеду в Бландинг, леди Констанс меня выдаст. Напишет, как скрасил я тоскливую сельскую жизнь… В общем, вы понимаете.

– О да! Да, да, да, да, да.

– И тем не менее, – продолжал гость, поедая редиску, сыгравшую роль леди Констанс, – выход есть. Он есть всегда. Мы поручим все это Пудингу.

– А кто такой Пудинг?

– Мой близкий друг. Он любит немного подработать. Я как раз собирался к нему. Не пойдете?

– С превеликим удовольствием. Он далеко живет?

– Совсем близко. Возле Слоан-сквер.

– А то, знаете, я должен в три часа быть у сэра Родерика Глоссопа. Конни сказала, чтоб я пригласил его сюда, но это, это… нет! Вы его знаете?

– Недавно сидел с ним рядом на банкете.

– Говорят, очень талантливый человек.

– Да, так он мне и сказал. Он себя очень ценит.

– Конни хотела, чтобы я его привез, для герцога. Надо пойти к нему, а я хочу к Пудингу. Мы успеем до трех?

– Вполне. Выпьем кофе и пойдем. Вероятно, там будет мой племянник. Очень приятный, вам он понравится.

Мартышка прибыл к Плуму примерно тогда, когда графы вышли на улицу, и сразу попытался занять десять фунтов. Конечно, Хорес обещал куда больше, но пока что с деньгами как-то спокойней.

Однако он быстро обнаружил, что перед этим сыщиком сам Пуффи Проссер снял бы цилиндр. Начавши со слов, которыми Полоний ^[7] напутствует Лаэрта (известных, как ни странно, людям, и не читавшим Шекспира), мистер Плум сообщил, что, расставаясь с деньгами, он испытывает неприятное чувство, словно гладит бархат против ворса, а Мартышке не дал бы в любом случае, ибо слишком ценит их дружбу.

По этой причине оба графа застали некоторую напряженность. Правда, встреча с лордом Икенхемом обрадовала сыщика, но слова лорда Эмсворта вернули ушедшую было сдержанность. Красть свинью он отказался.

– Не могу, – сказал он.

– А? Что? Не можете?

– Нет. Я их боюсь. Меня укусила одна свинья.

– Императрица вас не укусит, – утешил его лорд Эмсворт.

– Вы думаете?

– Конечно. Она – как ягненок.

– Ягненок меня тоже кусал.

Лорд Икенхем удивился.

– Какая у вас странная жизнь, Пудинг! – сказал он. – Как-нибудь расскажете, от кого вам удалось увернуться. Ну что же, нет так нет. Но я в вас разочарован. А вам, Эмсворт, надо спешить, а то не успеете к Глоссопу.

– А? Что? Да, да, да, спешить.

– Вы уходите? – спросил мистер Плум. – Куда?

– На Харли-стрит.

– И я с вами, – сказал сыщик, облюбовавший мечтательного пэра. – Надо кое к кому зайти. Возьмем кеб.

Когда они вышли, лорд Икенхем заметил:

– Провал. Чистый провал. Интересно, почему свинья его укусила? Что он ей сделал? Ну ладно. Скажи лучше, где Полли. Ее нет дома?

– Есть. Она у себя. Плум сказал, одевается.

Лорд Икенхем громко крикнул:

– Полли! Ого-го-го!

Из недр квартиры послышался голос, который даже мрачный Мартышка признал серебряным:

– Кто там?

– Выйди сюда!

– Да кто там?

– Фредерик Алтамонт Корнуоллис Твистлтон, пятый граф доброго старого Икенхема. Неужели ты забыла дядю Фреда?

– О-о! – закричал серебряный голос, по коридору зацокали легкие ножки, и фигурка в кимоно вбежала в комнату.

– Дядя Фр-р-ред! – воскликнула Полли. – Как я рада!

– И я. А ты выросла!

– Мы шесть лет не виделись.

– И то верно!

– Вы все такой же красивый.

– Лучше, лучше. Сколько тебе лет, Полли?

– Двадцать один.

– Какая же ты красавица!

Лорд Икенхем погладил ее ручку, потом обнял за плечи и поцеловал в щеку. Мартышка кашлянул.