Явка с повинной. Байки от Вовчика - Владимир Быстряков

В любой уважающей себя семье существуют легенды о первых проявлениях жизнедеятельности Чада. На моей памяти остались два факта, бережно сохранённые для меня бабушкой и мамой. Первое — это то, что когда я появился на свет Божий, вместо того чтобы «дежурно» зарыдать — заорать популярным словом «У-а-а-а-!», я хитро поглядел на всех и неожиданно сказал «Эй!». Большего от меня, сколько ни пытались окружающие, добиться не удалось. А второе — это тот факт, что меня, новорожденного, умудрились… оставить в такси по дороге из роддома. Вернее, я сам каким-то макаром выскользнул из одеяла ещё в машине… Пустой сверток торжествующая семья поволокла домой, и где-то на полпути решили ещё раз сверить тождественность отпрыска с родителями…(!) А меня-то как раз в наличии и не оказалось.

Шухер случился ещё тот!

Эти два факта, думаю, во многом определили основную ТОНАЛЬНОСТЬ будущего существования.

Исторический поцелуй

А вот скажите мне, знаете ли вы хоть одного человека, который может похвастаться тем фактом, что в жизни своей (пусть даже и в разное время) целовался, к примеру, с Джиной Лоллобриджидой, с Лайзой Минелли и … с маршалом Советского Союза легендарным Семён Михалычем Будённым. Нет ТАКОГО человека, скажете вы и, наверно, будете правы. Однако такой человек существует, и я даже хорошо его знаю! Хотя бы потому, что человек этот — я САМ!

Ну хорошо, возразите вы мне, девчонок типа там Лайзы и Джины с присущим вам, Володя, обаянием ещё можно было как-то уболтать поцеловаться, но БУДЁННОГО?! Как же ЕГО удалось вам заполучить для такого памятного факта?

Не буду вас томить, это случилось отнюдь не в гражданскую, после очередной его «виктории», и не в Отечественную, где наш бравый рубака пытался вместе со своей конницей порубать танки гражданина Гудериана, а случилось это уже в мирное время, в Киеве. На праздновании очередной даты Октябрьской революции. Из самой Москвы ожидались почётные гости, поговаривали, возможно, и САМ Семён Михалыч пожалуют.

Я в те годы был таким себе шкетом или, как говорят в Одессе, «ТЕМ ещё мальчиком». Меня знала вся окрестная шпана, а всю шпану знала моя бабуля. Она безуспешно пыталась вытрясти из меня подростковую дурь и наставить на славный путь служения Искусству. Дело закончилось определением меня в музыкальную студию при районном Доме пионеров, а местное хулиганьё тут же прилепило мне обидную кликуху Вовка-песенька. Именно так, с мягким знаком в слове «песенька». Как я подозревал, из-за созвучия со словом «писенька». У нас на улице образованных не то чтобы не любили, но относились как к слегка обиженным судьбой. И жалели. Да ещё запойный дядя Жора Столяров стал называть меня «Тащ Битховин», т. е. товарищ Бетховен. Этим он проявлял свои недюжинные познания в классической музыке, в то время как все остальные знали только «про Шульберта» и марш «Прощание славянки».